Плейбой - [59]

- Я сожалею о прошлой ночи, - прошептал он мне. - Я не должен был говорить что-то настолько ужасно о тебе. Ты не похож на свою мать... По крайней мере, не в плохом смысле. У нее были свои недостатки, но у нее были и хорошие моменты, и я думаю, что у тебя на самом деле есть много хороших качеств от нее.

Я собирался поблагодарить его, когда он прокашлялся и обратился к журналистам и фотографам, которые толпились вокруг:

- Ладно, слушайте, вы стая стервятников! Мой сын ни разу не прикасался к наркотикам. В гоночном скандале в начале этого года участвовали члены его экипажа, которые были на кокаине, и с Кэма были сняты все обвинения, как знал бы любой из вас, если бы удосужился прочитать этот проклятый отчет! Он был только отстранен из-за его связи с беззаконниками, которые отрицательно сказываются на Ассоциации автогонок. Как на этом фото, которое вы уже увидели, я знаю, что это полная чушь. Это явно фотошоп. Так что вы должны оставить нас в покое, или я подам на вас в суд за клевету. На самом деле, я думаю, я буду просто идти вперед и в любом случае подам на вас в суд, поскольку вы уже опубликовали всю эту несусветную чушь о моем сыне.

Уголки моих губ поползли вверх в намеке на улыбку, когда отец сделал суровый выговор СМИ. Я все еще не мог поверить, что он придет ко мне на защиту. Старый добрый папа. Он всегда помогал мне в прошлом, но прошлой ночью, я думал, что окончательно потерял его как союзника.

Нет, он пришел ко мне еще раз.

Я толкнул его в бок:

- Ум....Пап... На самом деле это не фотошоп.

Он повернулся ко мне с таким выражением ужаса в глазах, что я думал, что он может упасть от сердечного приступа в любую секунду.

- Это сахарная пудра, - сказал я достаточно громко, чтобы все слышали. - Я делал кексы. Мешок сахарной пудры взорвался на меня, и я, наверно, не стер ее с лица. Посмотрите, у меня кексы здесь, с собой. Человек, приславший снимок в газеты, это просто, блять, сука, которая хотела скандала.

Лицо отца расслабилось с облегчением, и он повернулся к сплетникам- журналистам, когда я поднял контейнер вверх.

- Ну, ладно, это не фотошоп, но это чертова сахарная пудра! Кэм делал кексы, когда была сделана эта фотография, и они прямо здесь, - повторил он, в случае, если кто-то из них не слышал меня.

Я открыл контейнер и вытащил кекс с усмешкой, а некоторые репортеры начали смеяться, когда их осенило, что это всего лишь нелепое недоразумение.

- Они для Ани? - спросил один из них.

- Он не должен отвечать на любые ваши вопросы, - перебил папа ледяным голосом, прежде чем я смог ответить. - Но да, я предполагаю, что это для его подруги, о которой я с гордостью могу сказать, она - прекрасная девушка. Это все, что я должен сказать по этому поводу. Теперь, пожалуйста, уважайте частную жизнь нашей семьи и оставьте нас в покое.

После чего он стал отдаляться от толпы, и я последовал за ним, но не раньше, чем повернул голову через плечо и подмигнул толпе, кусая зубами кекс.

- Просто дайте нам одну цитату, Кэм! - кричал один из них мне вслед.

- Моя глазурь - это круть! - крикнул я в ответ. - Может быть, скоро вы увидите меня в эпизоде у знаменитого шеф-повара!

Это была единственная цитата, которую в ближайшее время получат от меня эти изверги сплетен.

Папа и я шли молча некоторое время, и как только мы повернули за угол, мы одновременно начали хихикать. Весь инцидент был так чертовски смешон, что это было на самом деле чертовски весело.

- Кексики! – сказал папа, фыркая слюной, пока пытался перестать смеяться. - Не могу сказать, что я это предвидел.

- Ни хрена, - сказал я. - Это безумие.

- Я знаю, что эти кексы предназначены для Ани, но дай одного из них, сын. После всех этих переживаний я могу съесть его со сладким удовольствием.

- Верняк.

Он откусил и сморщил нос:

- На вкус немного как уголь.

- Но все-таки хорош, правда?

- Достаточно хорошо, - сказал он, все еще посмеиваясь.

Наш смех наконец-то прекратился, и мы продолжили идти, пока жевали кексы.

- Спасибо за то, что был там, папа, - сказал я после того, как я прожевал и проглотил последний кусок. - Не думаю, что смог бы побороть их всех голыми руками.

- Нет проблем, - ответил он, слизывая глазурь с верхней губы. - Я мог убить всех этих папарацци. Они не умеют делать со своим временем ничего лучше, чем собирать и выдумывать сплетни и рвать людей в клочья в своих тупых изданиях. Как косяк пираний.

- Почему ты так уверен, что я этого не делал? – спросил я, выгнув бровь. - Это выглядело довольно плохо. Если бы я увидел фотографию такого парня, я бы, наверное, предположил, что чувак только что нюхал кокс.

Он вдруг стал выглядеть смущенным:

- Кэм... Те вещи, которые я сказал в тот вечер... Как я уже сказал ранее, я не имел их в виду. Я был просто зол, и ты не плохой парень. Ты делал некоторые сумасшедшие вещи в прошлом, но когда Аня мне сегодня показала эти фотографии, я знал, что ты невиновен, - ответил он. - Я просто знал.

- Но как?

- Я вспомнил, как ты вел себя, когда вернулся домой после того, как искал твою мать два года назад. Ты был опустошен. Ты никогда не говорил мне этого вслух, но я знал, что ты никогда не прикасался к какому-либо из запрещенных веществ, как она, путая их с реальной помощью.