Плёвое дельце на двести баксов - [17]

Кроме того, Дерябин отметил, что безлюдная ранее территория особняка сейчас напоминала военный лагерь — вокруг слонялось вроде бы без дела множество людей в камуфляже, вооруженных пистолетами и автоматами.

Но главное, что бросилось в глаза Владимиру Евгеньевичу, — черная «Ауди А8»! Машина, в салоне которой он приметил ту самую шляпку! Значит, Ирина в особняке?

… Андрей Константиныч встретил доктора с непонятной, но привычной уже для Дерябина неприязнью.

— Бери свои бабки, знахарь, — секретарь кивком указал на небольшой кейс, находившийся на краю стола, за которым восседал Андрей Константиныч, — и можешь быть свободен. Лев Михалыч оценил твои услуги в десять тысяч долларов.

Доктор на какое-то время смешался, никак не ожидая столь щедрого гонорара, но тем не менее это не сбило его с намеченного пути. Главная цель оставалась прежней — Ирина и тайна ее шляпки.

— Благодарю вас, Андрей Константиныч. — Дерябин забрал кейс со стола, не заглядывая в него. — Передайте, пожалуйста, мою благодарность и Льву Михалычу. Или я могу сделать это лично?

— Господин Долинский в настоящее время отсутствует. Я сам ему передам все, что сочту нужным.

— А не могу ли я переговорить с пациенткой? Мне важно знать ее ощущения после приема…

— Ирины тоже нет в особняке! — резко перебил доктора секретарь.

— Но ее машина стоит во дворе, — проявил неожиданное для себя упрямство Владимир Евгеньевич.

— Какая еще машина!? У Ирины много машин. Димыч! — крикнул секретарь в сторону двери, и в помещение вошел сопровождавший Дерябина автоматчик. — Проводи эскулапа на выход.

Долинский вызвал своего помощника по селектору, тот явился незамедлительно.

Лев Михайлович кивнул в сторону стула:

— Садись! Садись, Андрей, и рассказывай. — Олигарх смачно затянулся гаванской сигарой.

— А что рассказывать-то, Лев Михалыч? — вроде как недоуменно спросил секретарь.

— Не придуривайся, Андрей! — повысил голос Долинский. — Много брать на себя стал! Почему ты сразу не сообщил мне, что убит человек Коха? Почему я должен узнавать об этом из посторонних источников?

— Да я и сам не вдруг о том убийстве узнал, — развел руками секретарь. — А когда узнал, то не придал этому особого значения. Ну, шлепнули какого-то урку… Да такое каждый божий день происходит!

— Но это случилось через день после того, как ты предложил мне нечто подобное, чтобы, мол, припугнуть Вельтмана. И даже в деталях изложил, как и где лучше всего провести операцию. — Тут Долинский стукнул кулаком по столу. — Но я запретил тебе ее проводить! Сейчас другие времена, и действовать нужно иными методами.

— Лев Михалыч, ей-богу, я ничего не знаю об этом деле! Мои люди такой команды от меня не получали — ликвидировать кого-либо из людей Коха.

— Но Кох и Вельтман, как видно, считают иначе. Ведь именно по их приказу взорвали бригадира и трех боевиков из команды Угрюмого. Так?

— Тут сомневаться не приходится. — Секретарь печально вздохнул.

— И что же будет дальше? Война?

— Вы сами все понимаете, Лев Михалыч. Потому и пришлось принимать дополнительные меры безопасности.

— Так вот — война мне нужна! И хрен с ними… ну с теми, которых взорвали. Угрюмый пусть пока не рыпается — только когда получит от меня приказ.

На лице секретаря расплылась довольная улыбка:

— Я еще с утра почти слово в слово сказал это Угрюмому. Сидеть тихо и действовать исключительно по вашим указаниям.

— Вот именно! И еще — куда пропала Ирина? По мобильнику она не отвечает, к городскому телефону в Москве не подходит, а обслуга в Жуковке говорит, что и на ближней даче ее нет! — Лев Михалыч поднял обеспокоенные глаза на своего помощника. — Не могло ли с ней что-либо случиться? Я имею в виду, в связи с последними неприятными событиями?

— Вот уж не думаю! Ведь и раньше она куда-то пропадала на несколько дней и опять-таки на звонки не отвечала. Мне ваша дочь, Лев Михалыч, не подотчетна, — пожал плечами секретарь, однако, увидев, что босс недовольно поморщился, тут же добавил: — Но я, вообще-то, принял кое-какие меры предосторожности. С сегодняшнего утра два человека посменно будут круглосуточно нести скрытую внешнюю охрану московской квартиры Ирины. А если увидят девушку, то они обязательно сообщат мне об этом.

— Ладно, можешь идти, — махнул рукой олигарх, и его помощник поднялся со стула. — Нет, постой. У тебя есть какие-либо соображения: кто мог замочить человека Коха?

— Да есть пара мыслей, — Андрей Константиныч неопределенно покрутил рукой в воздухе, — но эти версии нуждаются в тщательной проверке. — Тут зазвонил его мобильник. — Это Угрюмый, — объявил секретарь, взглянув на определитель номера. — Разрешите, Лев Михалыч?

— Валяй, может, что интересное этот малый скажет.

С минуту секретарь выслушивал собеседника, постепенно меняясь в лице, а потом вполголоса сообщил боссу:

— Убит еще один из людей Коха. Угрюмый говорит, что он тут ни при чем…

Глава четвертая

Было все еще 10 августа. Я тоскливо смотрел в окно, оказавшись по милости шантажиста вроде как под домашним арестом. Не то чтобы я вообще не мог покинуть квартиру — такого требования с его стороны не было, но звонка вымогателя я ждал с нетерпением, поскольку имел горячее желание возможно быстрее хоть как-нибудь разрешить эту проблему. Ну, конечно, не «хоть как-нибудь», а исключительно в свою пользу.