Плетущий - [6]

– До завтра, – все так же весело подмигивает мне Семен.

– Пока, – киваю ему, но мальчик уже исчезает.

– Пока, – прощается со мной Соня и тает в воздухе.

В последние мгновенья, перед тем как исчезнуть самому, я все-таки успеваю понять, что же меня так смущало и вызывало чувство некоей неправильности.

– До завтра, Максим, – прощается Марина Яковлевна со мной последним в пустом классе.

А я смотрю в высокие, от пола почти до самого потолка, окна класса, за которыми видно только синее-синее небо с плывущими облаками.

Глава 2

– Здравствуйте, дети! – привычно здоровается Марина Яковлевна, входя в класс. За дверью, через которую она вошла, мне удается разглядеть отнюдь не школьный коридор, а помещение с большим окном, за которым видны далекие горы со снежными шапками.

– Здравствуйте, – нестройным хором здороваемся мы, вставая из-за парт, расположенных вокруг учительского стола. Их всего шесть, как и детей, продолжающих обучение.

Хотя мы не считаем себя детьми, потому что нам уже по 10–11 лет. Еще полгода назад нас было восьмеро, но Марина Яковлевна прекратила обучение двух ребят. Они учились неплохо, и я до сих пор не знаю, что послужило причиной их отчисления. Помню, как Учительница еще при первом знакомстве рассказывала, что все, кто должен отсеяться, уйдут максимум на третьем году обучения. Выходит, что мы – Семен, Соня, Катя, Сергей, Клаус и я – будем учиться вместе оставшиеся шесть с небольшим лет. Пусть так, я совсем не против. Хотя было бы неплохо, если Марина Яковлевна убрала из класса еще и Клауса. Никто с ним не дружит, и никому он не нравится. Мы называем его Любимчиком из-за того, что Учительница всегда выделяет его и ставит нам в пример, когда при выполнении очередного задания он справляется с ним раньше остальных. Конечно, Марина Яковлевна хвалит и других, но это происходит довольно редко. И еще этот его взгляд словно свысока – хотя мы с ним одного роста, а девочки и вовсе его выше. И я, и Семен пытались наладить с ним отношения, но каждый раз словно на стену натыкались, равнодушную и холодную. Он отвечал на все вопросы, но делал это так… высокомерно, что ли. В общем, сейчас с ним никто не стремится общаться.

Мы садимся за парты. Справа от меня сидит Соня, правее нее – Семен, Катя, последним в ряду – Сергей. Слева от меня – Клаус. Так уж получилось, что мы сидим рядом – видимо, никто больше не мог выдержать его близкого соседства. Марина Яковлевна частенько называет его Коленькой, и я точно знаю, как сильно он не любит это имя, как оно его раздражает. И как бы он ни старался скрыть своих эмоций, у него это не получается.

– Сегодня мы приступаем к новой теме, – произносит Учительница, оглядывая нас. – Тема большая и называется «Огнестрельное оружие».

Справа от меня слышен оживленный шепот. Я не успеваю повернуть головы, а Марина Яковлевна уже говорит:

– Семен, ты хочешь что-то сказать или спросить?

Рыжий под нашими взглядами встает и задает вопрос:

– Мы будем стрелять?

– Конечно, – легкая улыбка трогает ее губы, – но не сегодня.

Со вздохом разочарования Семен садится.

– Это занятие, – продолжает тем временем она, – мы посвятим изучению устройства одного из самых лучших образцов автоматического огнестрельного оружия во всем мире. Точнее сегодня мы начнем изучение, потому что ни за одно, ни за два и даже за десять занятий вы не научитесь выполнять то, что должен Плетущий, – «воспроизводить» огнестрельное оружие.

– Сколько же мы будем это изучать? – с места спрашивает Рыжий.

– Все оставшееся время до окончания обучения, – отвечает она.

– Ничего себе!

– Ого!

– Это так сложно?

Удивленные и разочарованные голоса. Даже Клаус выглядит раздосадованным, хотя старается не подавать виду. Я также огорчен, но не спешу показывать эмоции и высказываться вслух.

– Это сложно, – кивает Учительница, и в классе моментально воцаряется тишина. – Вам уже нужно было понять: ничего из того, что должен знать и уметь настоящий Плетущий, не является легким.

– Итак, – продолжает она после короткой паузы, – сегодня, как я уже сказала, мы приступаем к изучению устройства автоматического огнестрельного оружия – автомата Калашникова с индексом 74. Для удобства его называют просто – АК-74.

Марина Яковлевна разворачивается и на широкую доску за спиной вывешивает появляющиеся, словно из ниоткуда, плакаты с изображением автомата. На одном рисунке он показан полностью и в цвете, на другом – схематически, на третьем – изображен непонятный мне механизм.

– Я такой видел, – громко шепчет Рыжий.

– Я тоже.

– И я.

Чего уж скрывать – видел такой автомат и я, но только не знал точно, как он правильно называется. В американских боевиках, что крутят все видеосалоны, именно из таких автоматов многочисленные злодеи пытаются убить главных героев.

Вывесив последний плакат, Учительница оборачивается, и разговоры тут же стихают.

– Итак, – говорит она, – на первом плакате изображен автомат Калашникова в собранном виде, на втором – его схематическое изображение, на третьем – ударно-спусковой механизм, который мы начнем изучать в первую очередь. Да, Семен?

– Что такое ударно-спусковой механизм?