Плетения конфедерации - [53]

Ну да ладно. Лес — не «биоконструкт», а именно простой лес, густой, вроде бы даже с лешим, который по нам «вниманием мазнул», но не пырился и гадостей не чинил. Правда в ощущениях небывальщины какие-то остроухие проявления от леса чувствовались, но даже не наполшишечки.

И вот, едем мы и начинаем «закладывать спираль». Дорога к Воздушному прямо не вела, а делал спираль в пару оборотов, с расстоянием в полкилометра между витками. То ли попытка потенциальных вражин заблудить (ну такая себе, прямо скажем), то ли остроухий эстетизьм (не мене «такой себе»). Но есть и есть, на байке некритично.

И вот чую я, значит, метрах в двухстах с хвостом разумного. Вроде в ветвях, между витками дороги. Ну, наблюдатель, страж или древолаз остроухий. И Ленка мне об «ельф, одна штука» на визор отписала, в общем — есть и есть.

Как вдруг метрах в тридцати от нас пролетает стрела. Причём, чёрт побери, криво и боком! Как стрела так летать может — ни хрена не понятно, но она с небывальщиной. И видимо, от древолаза, больше некому. Ну может, охотится на кого, чуть замедлился я, ну и тросы приготовил — мало ли, может такой изящный «предупредительный». И Ленке написал, на что она мне: «Слежу, пока атаковать, думаю, не стоит».

Ясен пень, что не стоит — до нас тридцать метров, даже как предупредительный — очень деликатно, оттекстил я.

И вот, через минуту ещё одна стрела. Чуть ли, не прости меня логика, исполнившая мёртвую петлю, прежде чем сгинуть в листве. Метрах в пятидесяти позади нас, практически на границе видимости от поворота.

— Ничего не понимаю, — честно признался я, тормозя байк.

— Он стрелял. Но в кого? — так же ничего не понимала Зелёнка. — Охотится на кого-то?

— Чёй-то у меня сомнения что такими выстрелами можно куда-то попасть. Но если охотится — почему не идёт за добычей?

— Думаешь — по нам? — хихикнула Ленка.

— Да чёрт знает. Думаю постоим, подождём. В сетке что-то есть?

— Эльф на дереве. Со стрелами, не эфирный оператор, точнее, минимум расовый, не более, — пожала плечами Зелёнка.

— Я примерно то же чувствую, — констатировал я. — Предлагаю: постоим-подождём. Эти стрелы я даже точно направленные, если даже это по нам, перехвачу.

Помотал я тросом, и в целом — так и выходило. Не та насыщенность небывальщиной у стрел, чтобы опасаться. Правда, стрелка ни хрена не видно, только в небывальщине чувствуется.

Но на моё предложение Ленка покивала, так что встали мы байком к стрелку и стал я ждать. Ну, лениво было через эти дебри переться, если честно. Лес хоть и «нормальный», но звиздец какой густой, с подлеском и вообще.

— А сетью ему что-то сказать там? Он вроде не нечисть, вроде можно? — уточнил я, пока ждали.

— То ли сам блокирует, то ли артефакт. Уже пробовала, — ответила подруга. — Выстрел!

— Угу, — откомментировал я вихляющуюся стрелу, пролетевшую в пятнадцати метрах правее и десятком метров выше нас. — Ты знаешь, Лен, по моему, это всё-таки по нам.

— Похоже, — протянула Зелёнка и захихикала. — Легендарная эльфийская меткость.

— Ну видимо, да, — гыгыкнул и я. — Так, я к нему, ты за байк…

— А с тобой? Интересно!

— Ну ладно, — прикинул я опасность заплечного пребывания и на месте.

Примерно одинаково близко к нулю, так что почему бы нет.

Запрыгнула Зелёнка в корзинку из тросов за спиной, и почелопучил я к «снайперу». Просто дебри действительно были непролазными. Ленка ещё повизгивала восторженно и даже что-там про челопука пищала. Впрочем, она на тросы так и раньше реагировала, припомнил я, доскакивая до места локализации стрелка.

Было это… ну площадка из живых ветвей, прикрытых листвой. Даже вблизи не очень видно — эльфское колдунство над невинной древесиной. Но в небывальщине всё чувствовалось, так что вскарабкался я к «гнезду» и, придержав Ленку, запустил в листву трос. А через секунду и наши с Ленкой головы появились, предавшись офигиванию.

Итак, на этой платформе был ельф. Нетрадиционно-ориентированный. Очень невысокий — гоблинских габаритов примерно. Полтора метра, может чуть больше — точно хрен определишь, потому что остроухого крючило и шатало.

Далее, был он не «пропорционально невысоким», как гоблины и прочие невысокие металюди, бывшие крепко (иногда чрезмерно) сбитыми. А таким же тощим, как эльф вульгарный. Что превращало его, пропорциями, в откровенного карапуза, каким он, судя по морде, лица не являлся. То есть видовое.

И третье «видовое» были ухи. Звиздец, а не ухи! Я думал, у Зелёнки моей большие (и прикольные, но неважно), но ленкины были в половину, ну две трети головы по длине. А у шатающегося карапузного эльфа ухи были… да заячьими, по габаритам! Развесистые, больше башки, одно согнулось пополам, скорбно повиснув, второе торчало вверх под углом, трясясь вместе с уховладельцем.

Одёжка, кстати, тоже была занятной: листья, натуральные зелёные листья, сплетающиеся в этакий комбинезон с откинутым капюшоном. И лиственные лапти, отметил я, слегка приподнявшись.

В одной лапе этого кадра бултыхался небольшой, фонящий небывальщиной лук. Вторая роняла у нас на глазах стрелу, присоеднившуюся к трём валяющимся на площадке.

— Упс, хихихи, — выдало это, пошатываясь.