Плетения конфедерации - [28]

А вот твари… Не понимаю. Они были неразумны, это я чувствовал. Нечисть, не нежить или метазвери. Они, очевидно, чувствовали меня и зелёнку — просто не могли не чуять. И не реагировали, не бежали.

А главное… какое-то гудящее ощущение. Внимание, но такое, рассеянное, не на нас, а по площади.

Но, видимо, на пристальный взгляд у василисков этих силёнок не хватает. Потому как никого, кроме них, не чувствуется. Небывальщины, правда, дохрена, но рассеянной, распределённой. Разберёмся, махнул я лапой.

Топаю по шахте, Ленка по клавишам клацает за спиной, ну и готовлюсь, естественно — выпускаю тросы. Так-то у меня ощутимая часть уже под сбруей выпущена — зелёнку беречь, если что. Но и заказ выполнять надо.

— Не смотри, — выдал я Ленке, замерев перед поворотом, за которым было не меньше тварей.

— Я через терминал. Не пробьют, — положила мне на плечо ствол рогатки девчонка.

— Уверена? — аж обернулся я.

Судя по тому, что на мои прожекторы не поморщилась, а на синих глазах отражения символов — в «маске». И кивнула уверенно. Ну, хорошо, поверим напарнице. Помереть, если что не дам. И вправду в клетку посажу, как нормальный злодей, да.

Высунул трос и всунул. Это я моск, оценил я. Мои тросы передают хреновое ИЗОБРАЖЕНИЕ. И его по причине темноты — за углом быть не может. Ну, зато меня за трос никто ухватить не попытался, тоже показатель.

И засунул я за угол морду, а потом весь засунулся.

Итак, енти самые «василиски» — были ящерицы ящерицами. Ярко-ржавого, медного отлива чешуёй. С наростами на бошках, точнее — глазами, закрытыми. По величине, точнее, пропорциям — жабьими. И пастями лопатообразными, со… стальными зубами. Ну или каким ещё металлом, блестящим в свете.

Грызли они этими зубами крепи. И металл, и пластик, и дерево. Лениво, но с заметным результатом. Ближайшие, под прожекторы попали, на меня пасти поразевали, недовольно поквакали — я думал, атаковать будут. Но нет, просто отошли.

— Свет не любят, но не критично, — глубокомысленно прошептала зелёнка.

— Охренительно ценное научное наблюдение, — глубокомысленно ответил я. — Лен, они совсем тупые. И неагрессивные. И им не нужно мясо, никакое. Каменные духи, я бы сказал.

— Похоже на то, — минуту спустя прошептала подруга.

— И объясни — с какого хрена они на гномов кидались? Они уходят, не агрессивны.

— Не объясню. Лучше объясни — зачем они грызут балки?

— Не объясню. И крепи.

— Велика разница.

— Да никакой, в общем-то. Так, по шахте пройдём? Мне интересно.

— Мне — тоже, — так кивнула зелёнка, что я аж краешек уха, не оборачиваясь, боковым зрением увидел.

Потопали мы в шахту, медленно и осторожно. И… ни фига хреново не случалось. Василиски, которые были именно «каменными элементалями» — грызли крепи и стены шахты. На кой — непонятно, но приводили шахту в «естественный вид». И неразумны, неагрессивны — просто расползались под лучами света. «Стоунпис», как очень точно фыркнула Ленка.

И не зыркнули ни разу — так-то Ленка точно установила, что именно они источник «концептуального приказа», который у них к жабьим буркалам прикручен. Вообще, похоже, у них глаза только функцию окаменения и выполняли.

В общем, топаю я, шахта, которая уже пещера, потихоньку понижается. Ленка, которая заплечница, начинает потихоньку шутки шутить, насчёт ракообразного Кащея. Ну, вот до Трака доберёмся, вот и посмотрим, кто, кого и в куда, ракообразным, рассуждаю мудрый я про себя.

И начинается чувствоваться что-то совсем странное в отдалённой части шахты. Нечисть… и нечисть. Что-то вроде концентрированной небывальщины, я бы сказал — заклинание столь сложное, что живое. Ну как-то так.

— Сигнатура непонятная, Кащей, — озабоченно прошептала Ленка. — Но что-то новенькое. Интересно?

— Интересно, конечно… ладно, давай посмотрим. Мне не нравится, что я дальше шахты не чувствую, — протянул я.

— А у меня всё помехами от этого непонятного забито, понять не могу, — пожаловалась зелёнка.

Аккуратненько подошёл, попырился с зелёнкой на фигню, да и оттопал озадаченно. Отошл в небольшой отнорок шахты, развернул башку на сто восемьдесят градусов.

Просто отпускать Ленку я опасался, невзирая ни на какую «неагрессивность нечисти». А говорить лучше смотря и вообще — прикольная она у меня. И сама говорила — все со страшной силой привычные ко всякой метаморфности. Вот и проверим.

И в плане восприятия — не соврала, зелёнка. Хмыкнула, пальчиком в тросы-шею аккуратно потыкала. И всё, ни истерик, ни «прекрати крипотнёй страдать, жудкий Кащей!»

— Это целенаправленное выдавливание гномов из шахты, — поставил диагноз я. — И стоунпис — очень правильное название. Но Лен, они неразумны, блин!

— Похоже что так. И неразумны, только я этих теней не могу просканировать. Что это, Кащей? — зашевелила ушками она.

— На заклинание это похоже. Чем-то на мар похоже, тот же уровень организации. Но без некроса, как понятно. Чистый камень, почва. То ли заготовка под василисков этих, типа «яйца», то ли… Не знаю, может и заклинание, но кого?

В конце даже не шахты, а уже пещеры копошились… ну тени, как Ленка правильно сказала. Угольно-чёрные полотнища, смыкающие воздействием небывальщины створы шахты.