Плеть темной богини - [12]
Странная коробка. Опасная коробка.
Бабушка не уставала повторять, что странные вещи безопасными не бывают, и верно, в другое время Юленька прислушалась бы, но сейчас внутри у нее было пусто, и слабая вспышка любопытства хоть как-то заполнила эту пустоту.
Она наклонилась, провела по поверхности ладонями, ощущая глянцевую гладкость картона, выбитые буквы, редкие царапины, из которых торчали мягкие бумажные нити, жесткий и липкий скотч. Подняла. Весила коробка не так чтобы много, но ощущалось – определенно не пустая.
Добычу Юленька отнесла на кухню и решительно водрузила на стол, прямо на белоснежную, накрахмаленную до ломкости скатерть, на кружевные, Зоей Павловной вязанные салфетки и на газету… газету Михаил оставил на прошлой неделе, когда забегал на чашку кофе.
Забегал и сидел, пил, рассказывал о работе и перспективах, о том, что экономическая ситуация в стране нестабильна и цены на нефть падают, а строительный рынок переживает кризис. Пил и глядел на Юленьку с насмешкой, понимая, что она ничего не понимает. Пил и собирался жениться на Магде. И ушел, ничего не сказав об этом действительно важном решении. Только вот газету забыл.
– Ненадежный он тип, – сказала бы бабушка. – Решительно ненадежный. И это даже хорошо…
Плохо. Сейчас Юленьке было очень-очень плохо. И в кои-то веки фарфоровые куклы на полках шкафа смотрели не с презрением, а с сочувствием.
Достав из ящика садовые ножницы, купленные когда-то Зоей Павловной для дачи, но так на дачу и не отвезенные, Юленька решительно вспорола скотч.
Внутри находилась солома, самая обыкновенная, золотистая и колючая, моментально впившаяся в руки мелкими занозами. Под соломой прятался пакет, тоже обыкновенный, тонкий, в каких выносят мусор на помойку, а уже в пакете, просматриваемое сквозь полупрозрачные стенки его, лежало что-то и мягкое, и жесткое, сверху рыхлое, но в то же время жесткое.
Юленька, перевернув пакет, решительно вытряхнула содержимое на стол.
Черный мех. Грязный черный мех, в котором застряли колючие шары репейника, солома, катышки грязи… черный мех с изрядной сединой и проплешинами… черный мех с черно-бурой лужицей, растекавшейся с обратной стороны.
На столе, пропитывая хрусткую крахмальную белизну скатерти чем-то гниловато-отвратительным, едко пахнущим тухлятиной, лежала шкура. Кажется, собачья.
Юленька, сдавленно всхлипнув, потеряла сознание.
Некоторое время, пожалуй, до самого Рождества почти, не происходило ровным счетом ничего отличного от обыкновенной моей жизни. Не мучили ни сны, ни кошмары, и даже привычное, зародившееся еще в бытность мою студентом томительное чувство несовершенства своего отпустило.
Скажу больше, я словно бы перешел в иное, благостное существование, непостижимым образом отделившись и от грязи, и от боли, и от страданий человеческих, чаша которых копилась день ото дня. И виновата в том была война, затянувшаяся, никому не нужная война, как-то в одночасье охватившая весь мир. Война была далеко, она обитала в письмах и газетах, взывая аршинными заголовками побед и крохотной вязью поражений. Она ютилась в подворотнях, шепотом, сплетнями, что передавали друг другу, пробиралась в палаты больницы, вызывая приступы истеричных рыданий и обреченное, тупое безразличие.
Наши пациентки тоже воевали. Пусть они и находились за многие мили от линии фронта, но, привязанные к оному тонкими нитями любви, мучились верой и надеждой, страхом за близких.
– Холодно нынче… – Вецкий поднял воротник каракулевого пальто, дыхнул белым живым паром и, хлопнув себя по бокам, заявил: – Что-то вы, Егор Ильич, совсем здесь обжились-то…
Хитро блеснул черный цыганский глаз, приподнялась и опустилась бровь, изогнулись в улыбке губы, и худощавое, аристократически-правильные черты лица изменились, сделав Вецкого неуловимо похожим на… собаку? Ну да, собаку, породистую, дорогую, но меж тем премерзостного характеру, каковой дозволяется укусить всякого, хоть бы и хозяина.
– Но о вас, Егор Ильич, поговаривают.
– И что же поговаривают? – Я огляделся, кивнул матушке Серафиме, спешившей во двор с корзиной грязного белья.
– А всякое… одни полагают, будто вы у нас за святого, – Вецкий достал из кармана портсигар и, открыв, предложил мне. Я не устоял, принял подношение, уж больно хорош табак был у стервеца. – Другие думают, что вы – блаженный, ну это у нашего народишки на одной скамье со святостью стоит. Третьи…
Выразительно замолчал, прикусывая кончик папиросы белыми крупными зубами.
– Третьи шепчутся, что вы за бабскими юбками от войны скрываетесь, что на фронте-то пользы от умелого врача всяк больше, чем в тылу, в лечебнице для шлюх.
Мимо, тяжко переваливаясь, подволакивая ноги, замотанные в грязное тряпье, прошли две Серафимины подопечные, уродливые в своей преждевременной старости, в болезнях, кои у прочих пациентов вызывали лишь страх и омерзение. Да и не только у пациентов.
– Нет, вы не думайте, что я вас осуждаю, – меж тем продолжил Вецкий. – С моей стороны сие было бы неоправданнейшей глупостью, ведь я сам, Егор Ильич, я сам нахожусь в той же ситуации…
А может, и вправду на фронт надо было? Ведь предлагали же, нет, не принуждали, хотя, верно, и такое могло случиться, но как бы то ни было – мне дали право выбирать, и я выбрал.
Год за годом наблюдает черноглазая незнакомка за людьми. Усмехается, храня свою тайну. Прячет презрение в изгибе губ. И несет несчастье всем, кому вздумается взять проклятую картину в руки… Случай сводит Илью со старым школьным приятелем Генкой, который этой встрече вовсе не рад, ведь Илья – успешный предприниматель, а сам Генка беден и обижен на несправедливость жизни. Он много пьет, жалуется и, вспомнив о прежней дружбе, просит денег в долг, обещая в самом скором времени вернуть с процентами. Генка уверяет, что ему наконец повезло, он напал на след одной картины, которая принесет ему миллионы, а заодно уж перевернет мир искусства.
Граф Ижицын преподнес супруге розового ангела из сердолика в знак любви. Но подаренное им счастье оказалось недолгим: после случившейся в семье трагедии ангел пропал, а дом был заколочен и медленно разрушался… пока в городе не появился потомок графа, желающий восстановить особняк. Художница Василиса попала в дом по приглашению нового хозяина, Евгения Ижицына, чтобы отреставрировать коллекцию старинных картин. Обстановка там ее угнетала, но отказаться от работы она не могла – к Евгению приходил частный детектив, расследующий самоубийство ученицы Василисы.
Егор, наследник князей Урганских, всегда носил кольцо с печатью в виде волка-оборотня. Не догадывался только, что это знак проклятия, наложенного много веков назад, и недоумевал, почему у него никак не складывается семейная жизнь. В конце концов жена Томила, обиженная его невниманием, неожиданно исчезла вместе с дочерью Юлей – как Егор понял из записки, они ушли в какую-то секту… Настя, потеряв мужа и ребенка в автокатастрофе, не хотела жить. Но проповедник Андрей сумел утешить ее и уговорил переселиться в общину, предварительно отдав свою квартиру… Егор с Настей еще не знали, что им суждено встретиться, ведь по легенде женщина-птица должна спасти мужчину-волка…
Луиджи из Тосканы написал портреты дочерей барона де Сильверо – Беатричи и Катарины – в образе двух Мадонн. Картины сквозь время несли тайну, подсмотренную мастером, и легенду о двух Мадоннах, которым суждено уничтожить друг друга. В разные века сестер, владевших картинами, преследовало проклятие…Александра, случайно оказавшаяся впутанной в дела большого и недружного семейства Бехтериных, пыталась разобраться, что погубило Марту Бехтерину и свело с ума ее сестру Ольгу.Неужели все дело в темном роке, преследующем девушек, похожих на Мадонн Луиджи? Или просто кто-то использует легенду, чтобы заполучить огромное наследство?
Когда в ее доме возник этот незнакомец, назвавшийся Локи, и рассказал пугающую легенду о старинных масках, олицетворяющих человеческие пороки, Лия почему-то совсем не испугалась. Наверное, потому, что уже видела одну из них – на рисунке девочки из интерната, где Лия работала воспитательницей. Правда, много узнать ей не удалось – ее обычно спокойные и мирные воспитанницы подрались из-за рисунка. И вот теперь Локи утверждает: главная маска – Короля крыс – должна быть уничтожена, только тогда ее владелец потеряет свою мистическую власть над людьми.
Отправляясь в пансионат «Колдовские сны», обещавший постояльцам тишину и покой, Берта надеялась ненадолго отрешиться от забот и проблем. Внешне жизнь в пансионате вполне соответствовала рекламе, ведь от постояльцев тщательно скрывали, что его владелица недавно погибла странной смертью… А вскоре произошло еще одно преступление – убили чудную художницу, с которой Берта едва успела подружиться. Что же здесь происходит под ширмой благоденствия и комфорта? Возможно, не последнюю роль в этой истории сыграл старинный медальон с изображением льва, держащего в лапах солнце, – кто-то подбросил его в сумочку Берты…
В номере:Святослав Логинов. Чёрная дыраНика Батхен. Тряпочная сказкаВалерий Гон. За милых дамИрина Маруценко. Найти сумасшедшегоМайк Гелприн. КонтрастПавел Белянский. За четыре часа до истиныДмитрий Витер. Смелость рыжего цвета.
В номере:Святослав Логинов. Вернись в СоррентоНика Батхен. Кончик иглыБорис Богданов. Джон Карсон и его детиЮлия Зонис. ЗакоренелыйАндрей Таран. Где ты, разум?Галина Соловьева. Без любвиАндрей Кокоулин. Сирна и бог.
Ирину Александрову в последнее время преследовали одни несчастья: смерть дяди, гибель тети, странные голоса по ночам, толчок в спину под колеса поезда — все эти события были связаны между собой. Но как — ответа не было. А ощущение чего-то страшного, неотвратимого, что должно произойти, нарастало.
Заместитель командира воинской части в/ч № 755605 — собственно воинской частью был научно-исследовательский институт военно-морского ведомства — капитан первого ранга Гаврилов был обнаружен мертвым в своем рабочем кабинете. Прибывшая опергруппа не обнаружили каких-либо следов, отпечатков и других зацепок. Дело было поручено следователю военной прокуратуры Паламарчуку Василию Аполлинарьевичу.
From the international bestselling author, Hans Olav Lahlum, comes Chameleon People, the fourth murder mystery in the K2 and Patricia series.1972. On a cold March morning the weekend peace is broken when a frantic young cyclist rings on Inspector Kolbjorn 'K2' Kristiansen's doorbell, desperate to speak to the detective.Compelled to help, K2 lets the boy inside, only to discover that he is being pursued by K2's colleagues in the Oslo police. A bloody knife is quickly found in the young man's pocket: a knife that matches the stab wounds of a politician murdered just a few streets away.The evidence seems clear-cut, and the arrest couldn't be easier.
A handsome young New York professor comes to Phoenix to research his new book. But when he's brutally murdered, police connect him to one of the world's most deadly drug cartels. This shouldn't be a case for historian-turned-deputy David Mapstone – except the victim has been dating David's sister-in-law Robin and now she's a target, too. David's wife Lindsey is in Washington with an elite anti-cyber terror unit and she makes one demand of him: protect Robin.This won't be an easy job with the city police suspicious of Robin and trying to pressure her.
Языческий крест спас дружиннику Матвею жизнь, а когда он отплатил за спасение пролитой кровью, стал проклятием… Из рук в руки переходил Мертвый крест, оберегая своего владельца от всех напастей, но обрекая на скорую смерть его самых близких и дорогих людей. Сила проклятия не ослабела и в наши дни. Мертвый крест продолжает существовать в виде знака-клейма, которым отмечает свои жертвы серийный убийца… Приезд племянника Данилы перевернул жизнь успешной бизнес-леди Яны, заставив участвовать в игре, начавшейся задолго до ее рождения.
Когда-то драгоценная брошь в виде хризантемы была подарена великой императрицей Поднебесной Цыси русскому врачу и с тех пор переходила по наследству от матери к дочери... Жена Вацлава Скужацкого погибла, и заведенный порядок нарушился – хризантема попала к его новой супруге. Передавать ее падчерице она не собиралась, и Даша сама решила завладеть семейным сокровищем. Так произошло первое преступление... Леночка была рада, что наконец-то избавилась от навязчивой опеки матери и переехала в отдельную квартиру.
Кольцо с розовым камнем несет в себе проклятие ламии – страшного демона в женском обличье… Согласно легенде, потомки графа Арриго не могут жениться ни на ком, кроме потомков ведьмы Туфании, отравившей более шестисот человек ядом с нежным именем «аква Тофана»… Вика Задеригуба не верила в глупые легенды о мифических ламиях и коварных отравительницах. Но когда от таинственного яда начинают один за другим умирать члены семьи Антона Фирманова, непонятно почему пожелавшего увидеть Вику в роли супруги одного из сыновей, а потом погибает мать Вики и ее отчим, – девушка понимает, что легенда имеет под собой вполне реальную почву.
Любовь Маргариты Валуа, королевы Наваррской, и Бонифаса де ла Моль была обречена. Она – жена короля и дочь короля, а он – государственный изменник, заговорщик, отправленный на плаху. Королева Марго исполнила свой долг перед семьей. И памятью о той запретной любви ей осталось лишь золотое сердце, прощальный подарок человека, которого она предала… Медальон Маргариты Валуа, последней из некогда могучего королевского рода, делал Варвару невероятно притягательной в мужских глазах. Вот только счастья ей, как и своей хозяйке, он не принес.