Плещут холодные волны. Роман - [13]

Выйдя из трамвая, Павло закурил. А сердце так и ноет, так и стучит в груди, торопит и подгоняет его. Иди, не бойся, не то завтра будет поздно. Ты же не со злым намерением идешь. Ну, если увидишь, что они холодно тебя встретят, тогда станешь что-нибудь сочинять, не к ним ты шел, просто ошибся адресом. Иди, не мучь себя, дома тебе покоя не будет всю ночь, если не пойдешь к ней сейчас…

И он решился: смело распахнул калитку, вошел в укромный и какой-то сказочный садик, от которого веяло целительной прохладой и покоем. И застыл в растерянности, не зная, кто выйдет ему навстречу и какое он скажет первое слово? Как в детстве, когда забирался в чужой сад за яблоками и столбенел, не зная, что дальше делать: и удрать - жалко, и стоять - страшно. Взглянул бы на тебя полковник Горпищенко, во веки веков не забыл бы ты эту растерянность.

Павло одернул и без того отлично сидевший на нем китель и пошел вперед.

В саду было тесно от деревьев и кустов, а виноград, вьющийся по высоким шестам, закрывал небо, каменную гору, весь аккуратненький домик под ярко-красной черепицей. Везде буйно цвели цветы. Алые и белые розы затопили весь дворик. Между ними тянулись к солнцу остролистые ирисы, разлапистые бархатцы, холодная мята, а густой барвинок стлался по тропинке, спадал через дощатые штакетины на крутой каменный трап. Тихо, навевая дрему, гудели пчелы. В глубине сада, за беседкой, утопающей в зелени, голубели ульи.

Откуда-то сверху послышался звонкий мальчишеский голос:

- Ну, чего ты там копаешься? Ясно же тебе сказал, изоляция лежит под столом в ящике. Слышишь? У меня уже колени заболели…

Павло посмотрел вверх и увидел на высоком столбе загорелого мальчишку в красной футболке. Он обнял обеими ногами столб, держась руками за большие белые изоляторы, от которых протянулись в обе стороны провода.

Из дома послышался девичий голос:

- Иду уж, иду…

Павло вздрогнул, услыхав этот голос. Она. Он тихо прошмыгнул дальше в сад, оказался у самого столба, на котором сидел парнишка. Пока Оксана принесет изоляцию, он уже будет тут своим человеком.

- Ну что там случилось, моряк? - тихо спросил паренька Павло и поздоровался.

- О! - удивился мальчишка тому, что в их саду откуда-то появился настоящий моряк и его самого назвал моряком.

- Может, помочь тебе? Ты же упадешь…

- Ерунда. Не упаду. Я тапки смолой намазал. Морока мне с этими бабами, да и только. Их полон дом, а в технике ничего не понимают…

- Это как же?

- Да вон видишь, - показал на провода мальчишка. - Виноград каждый раз замыкает проводку, и радио не хочет работать. И в доме молчит и в беседку не достает. Я в беседку его сам провел, без монтера. А она не может до сих пор изоляции найти, голова малосольная.

- Сестра?

- А то кто же! Ну, давай знакомиться. Я буду Грицько. А ты с корабля?

- Нет! Я из оружейной школы, - назвал себя Павло.

- Здорово! Вот это красота! - тихо свистнул Грицько. - А есть теперь такая торпеда, чтоб матрос сидел в ней и правил? Она летит по морю, а он правит куда надо. А потом оторвется на плавучем поясе, а она летит на цель и взрывает вражеский крейсер. Я всем говорю, что у нас такие торпеды уже есть, а пацаны мне не верят.

- Скоро поверят, - пообещал Павло.

- Красота! - бросил Грицько, съехал на землю, подал Павлу руку и спросил: - Ты к ней?

- К ней.

- Тогда сядем на лавочку и немного поговорим, - предложил Гриць, - она теперь не скоро выйдет. Сейчас начнет переодеваться. Бабские дела… Теперь мы вдвоем все смастерим. Добро, моряк?..

- Добро, Гриць. Теперь мы что хочешь смастерим… Я тебе принесу изоляционный кабель.

- Жилку? Такую, что просвечивается?

- Ага. Просвечивается, - сказал Павло и тревожно оглянулся на раскрытое окно, в котором промелькнула девичья фигура. - А где же батя и мать?

- Старики в гости пошли, - равнодушно бросил Гриць. - И малышку с собой взяли. Юльку. Вез нее спокойнее…

- Надоедливая?

- Да не так уж надоедливая, но везде свой нос сует. Конструктор мне сломала, паруса на яхте изрезала и давай своим куклам платья шить… Канительная…

И тут выбежала она. Легкая и свежая, словно только что вышла из воды, стройная, звонкоголосая. Увидела Павла и смутилась, прижав к высокой груди неспокойные руки. Он был для нее, как видно, неожиданностью. Но она не растерялась и, быстро взяв себя в руки, весело сказала:

- Добрый день…

Павло вскочил со скамьи и неизвестно для чего пристукнул каблуками, потом спохватился. Снял фуражку, отвечая на приветствие.

- Да ты сиди, пусть теперь она постоит, если не могла такой ерунды, как изоляция, найти, - дернул Павла за рукав Грицько.

- Садитесь, прошу вас, - продолжал стоять Павло. - Я так хотел поздравить вас, но тут подлетел катер, и я должен был уйти в море. Там было одно задание.

- Задание? - непонимающе переспросила девушка.

- Да. Небольшое. Разве вы не знаете нашего Горпищенку?

- Слыхала немного, - неуверенно сказала девушка и оглянулась.

- Он всегда в выходной день что-нибудь придумает, только бы моряк не погулял… Ну, как здоровье?

- Спасибо. Нога уже не болит, - сказала девушка.

- Нога? А что такое с ногой? - заволновался Павло.

Грицько так и подскочил.

- По горке бежала и грохнулась о камень. Вот то-то, не бегай!