Плещут холодные волны - [20]

— Так было задумано. Контроль по тревоге, — лукаво усмехнулся Павло.

— Какой контроль? — насупила брови Оксана. — Ты мне не веришь?

— Верю, любимая, верю, но не могу так больше. Ты тут, я там. Бродил по городу и вот решился зайти, — тихо сказал Павло.

— И хорошо сделал, — похвалила Оксана. — Я так боялась за тебя. Уже началось и там, на Перекопе. Слыхал?

— Да, — показал сводку Павло.

— Что же теперь будет?

Павло не ответил и вдруг спросил:

— А кто тебя заменяет, если заболеешь или что-нибудь случится дома?

— Ученица есть. Сама выучила. Уже хорошо набирает.

— Умница ты моя.

— Я тебе платочек вышила. И не один. Утром хотела передать через матросов, — забеспокоилась Оксана и взяла с подоконника белый сверточек. — Носи на здоровье. Помни Оксану.

Павло взял надушенный пакетик, церемонно поклонился, замечая, что за ним уже следят десятки любопытных девичьих глаз. Тихо сказал:

— Я бы тебя зацеловал, Оксана.

— Ой, что ты! Разве можно? Не шути. — И сразу нагнулась над машиной, будто поправляла там что-то возле бачков, где клокотал расплавленный металл.

К ним подошел седой начальник цеха, в потертом флотском кителе, на котором сияли до блеска начищенные пуговицы с якорями. Застегнул верхнюю, откашлялся.

— В чем дело?

Оксана бросила на него умоляющий взгляд и опустила глаза в землю. Что ты ему скажешь? Как объяснишь, кем он приходится ей, этот капитан медицинской службы? Родственником назвать? Не поверит. Знакомым? Как бы не так.

Павло заметил смущение Оксаны и обратился к старику с неожиданным вопросом:

— А вы знаете, что товарищ Горностай учится в медицинском институте и могла бы работать в госпитале?

— Знаю. То есть осведомлен немного, — замялся старик.

— Слышали и ничего не делаете, чтобы кем-то заменить ее здесь. Такие, как она, должны сейчас быть возле раненых.

— Позвольте, но она мне ничего не говорила, — оправдывался начальник цеха.

— Не говорила. А сами не могли догадаться? — наступал Павло.

— Да. Но ведь для этого есть военкомат, — не сдавался начальник.

— Военкомату и без этого хватает хлопот. Сами знаете, что происходит сейчас на Перекопе. Так что готовьте ей на завтра замену, — показал на Оксану врач.

— Хорошо. Замена будет. Мы все сделаем, раз так нужно. Будьте здоровы, — заспешил старичок и направился к своей конторке.

— Ох как ты меня напугал! И его, — с облегчением вздохнула Оксана.

— Нет, я серьезно. Тебе тут делать нечего. Пойдешь в госпиталь. Там, где новая школа, у Карантинной бухты. Полковник медицинской службы Карташов. Передашь ему эту записку.

Павло написал в блокноте несколько слов и, вырвав страничку, подал Оксане.

— Павлик, да как же это? — растерянно заморгала длинными пушистыми ресницами Оксана. — Когда ты все это придумал?

— Да только что. Посмотрел на тебя и придумал.

— А меня не спросил, согласна ли я? — делая вид, что рассердилась, спросила Оксана.

— Я был уверен, что ты согласишься. Жди меня в госпитале. Я приду вечером. А если будешь свободна — жди дома. Идет?

— Хорошо. Я буду ждать, Павлик, — вскочила Оксана, протягивая ему теплые, шершавые от металла ладони.

Павло схватил их и потянул Оксану к себе, но она заупрямилась и рванулась назад, тихо сказав:

— Не надо тут. Не надо. Пусть они ничего не знают. Нам больше счастья будет…

Павло пожал плечами и быстро вышел из цеха.

Но ни вечером, ни на следующий день Павло не пришел к Оксане в госпиталь, где она теперь работала медсестрой. Вернувшись ночью в школу, он увидел во дворе толпу возбужденных матросов, которые выкатывали из складов пулеметы, минометы и легкие орудия. Грузили на автомашины гранаты, патроны, противотанковые пехотные мины, а сами побатальонно строились возле машин. Фельдшер суетился возле санитарной машины, шепотом поругивая санитаров.

— Вас полковник ждет, — сказал фельдшер. — Я уже все погрузил. Сейчас двинемся…

Павло вбежал к Горпищенко, тот быстро ходил по пустому кабинету.

— Ну вот и все, — глухо сказал полковник. — Прощайся, доктор, с обжитым гнездом. Надолго прощайся. Идем под землю, в горы. Пан или пропал. Нет, верно, все-таки пан! Черта лысого — пропал. Моряк не пропадет и на суше.

— Так скоро? — спросил Павло.

— Как бы не было поздно, — бросил Горпищенко и подошел к карте Крыма, до сих пор висевшей на стене. — Они прорвали Турецкий вал. Ишуньские позиции. Смотри на карту. Мы ждали их вот здесь, на стыке двух армий. Этот стык был усилен железным кулаком матросов. Они всегда били в стык, а на этот раз схитрили. Образовав видимость наступления на стыках, немцы рванули танками через наш голый левый фланг на Саки и Евпаторию. Приморская армия осталась у них в тылу. Теперь она отступает, если это можно назвать отступлением, а не бегом по голой степи… В Севастополе пусто. Все регулярные войска там, под Перекопом. И немцы рванули сюда. Джанкой горит. Они прорвались до Бахчисарая.

— Позор! — неизвестно кому крикнул Павло, стискивая кулаки.

— Молчи! — приказал полковник. — Еще накричишься в атаках. Молчи и слушай дальше. Тут стоит тридцать пятая батарея. Перед ней залегли подразделения учебного отряда, а дальше Училище береговой обороны имени комсомола Украины. Эскадра уже идет нам на помощь. Рядом с курсантами разместится наш полк.