Пленных не брать - [23]

— Вот, велено вам передать.

Брэдли невольно отшатнулся. Скользнул взглядом по округе, посторонних во дворе не видно, соседский мальчишка прогуливает карликового пуделя по кличке Фидель, да еще две старушки устроились неподалеку на лавочке.

— Вы с ума сошли, — прошипел Брэдли.

Он сделал шаг в сторону и спрятал руки за спину.

— Ничего у вас я не собираюсь брать.

Это могла быть провокация, поэтому он решил проявить осторожность. Тем более что за ним установлена слежка. Тот факт, что ему не удалось обнаружить наблюдателей, ровным счетом ни о чем не говорил.

— Что это вы так нервничаете, Майкл? Впрочем, как вам будет угодно.

Конверт тут же исчез, а на лице Первушина появилась ироничная улыбка.

— Может, вы и правы. Я и сам не знаю, что в этом конверте. На словах меня просили передать вам следующее: «Одиннадцатое июля, четвертый час пополудни, у южного входа ВВЦ^[4]». Вас там будут ждать.

— Идите вы к черту, — буркнул Брэдли. — Не собираюсь я ни с кем встречаться.

Первушин пожал плечами:

— Я всего лишь посредник. Если понадобится помощь, звоните, мой телефон у вас есть. До свидания, мистер Брэдли.

— Весь мир, похоже, спятил с ума, — процедил Брэдли, с опаской входя в подъезд. Слава богу, хоть здесь его никто не поджидал. Несколько секунд он прислушивался к биению собственного сердца, затем слизнул кровь с уколотого шипом пальца и медленно побрел на четвертый этаж, где его уже заждались жена и сын.

Глава 10

— Какие будут комментарии, господа?

Щербаков нажал кнопку на пульте, изображение на плоском телевизионном экране тут же погасло. Он прошелся взглядом по лицам собравшихся в гостиной мужчин. Помимо него, здесь находились Переверзев и сын Щербакова, Дмитрий. Спустя несколько секунд к ним присоединились Захаров и Лианозов, они уже успели просмотреть материал ранее. Устроились по-домашнему, в мягких удобных креслах, предварительно сняв пиджаки и галстуки. У Щербакова-младшего поверх белоснежной рубашки внахлест ремни, поддерживающие замшевую наплечную кобуру с пистолетом.

Коттедж, в котором они собрались обсудить сложившееся положение, находился на восточной окраине поселка Жуковка. В прежние времена здесь отдыхала на казенных дачах партноменклатура, а в девяностых по соседству вырос коттеджный поселок. Место живописное, благоприятная экологическая обстановка, и, что немаловажно, отсюда до Москвы рукой подать, семь километров до МКАД. Стоимость квадратного метра жилья здесь одна из самых высоких по всему Подмосковью — 4000 долларов за метр и еще 5000 за каждую сотку участка. Фонд Щербакова профинансировал строительство четырех коттеджей. Два из них представляли собой типичные «таун-хаузы», то есть двух-трехэтажные дома, общие с соседями стены, отдельные входы с участком в 3–4 сотки на заднем дворе. Здесь жили семьи некоторых сотрудников фонда. Рядом с ними разместились еще два отдельно стоящих коттеджа, в одном из них и происходило вышеупомянутое заседание.

— По традиции, — сказал Щербаков, — начнем с младших по званию.

— Если позволите, начну я.

Лианозов не был в этом обществе младшим по званию или возрасту. Все трое — Дмитрий Щербаков, Захаров и Лианозов — были в одном возрасте и чине, правда, последние двое уволились в запас. Брэдли без труда узнал бы в нем человека, которого он удостоил прозвища «привратник».

— Имеются любопытные сведения от «наружки». Взгляните, с кем сегодня встречался наш герой.

Он выложил на стол пачку цветных фотоснимков. На каждом из них было проставлено время и место съемки. Один снимок сразу же привлек внимание Щербакова. Он некоторое время внимательно его исследовал, затем передал Переверзеву.

— Саныч, помнишь, мы ломали с тобой головы, кого они направят в качестве контролера? Вот, полюбуйся…

Переверзев удивленно присвистнул.

— Ба, да это же… Уильям Хейс. Вот кого я не ожидал здесь увидеть, так это Хейса. Немного постарел, но в общем-то узнать можно. Сколько ему сейчас лет, Вадим?

— Шестьдесят семь.

Переверзев укоризненно покачал головой.

— Тебе, старина Уильям, по возрасту полагается в калифорнийской землице копаться да внуков-правнуков нянчить, а тебе, видно, все неймется…

Щербаков передал снимок сыну:

— Боюсь, что в Москву Хейс прибыл не с туристической целью, так что хорошенько его запомните, молодые люди.

Дмитрий повертел в руках снимок.

— Вадим, введи меня в курс дела.

— Уильям Хейс, бывший директор аналитического управления ЦРУ, в конце семидесятых и начале восьмидесятых возглавлял советский отдел. В девяностом году подал в отставку, сейчас на пенсии.

— Подумаешь, пенсионер приехал, — пожал плечами Дмитрий. — Чем это, любопытно бы узнать, он вас так здорово напугал?

Щербаков-младший здорово походил на своего отца, только был чуть крупнее в кости и на несколько сантиметров выше ростом. В его точных и скупых движениях, чем-то напоминающих повадки дикой кошки, угадывалась огромная физическая сила. Возможно, какой-нибудь перекормленный стимуляторами культурист внешне выглядит более эффектно, но так могут подумать лишь непосвященные люди. Щербаков сухощав, ни единого грамма жира, стальные мышцы. Если возникнет нужда, любого «качка» придушит походя, открутит голову, как желторотому птенчику. Примерно такое же впечатление производил на знающих людей и его товарищ, Денис Захаров.