Пленники песчаного рая - [25]

Вдохнув, открыла глаза. Поглядев по сторонам, продолжила своё занятие, изредка ругаясь сквозь зубы. Из-за Вэя приходилось теперь делать ямы глубже и шире. Вообще, такие ямы нужно копать задолго до рассвета, когда воздух еще холодный. Накрывать толстыми одеялами в несколько слоёв, засыпать всё это сверху песком, чтобы горячий воздух не проникал внутрь. К сожалению, одеял не было, в наличии имелся лишь кусок ткани и несколько плащей. Да и с песком приходилось действовать осторожнее: чуть больше чем надо — и обязательно завалит. Про то, чтобы рыть ночью, и речи не шло. Нет, практически всегда мы делали свои дневные убежища почти по инструкции, но иногда, вот как сегодня, выбирать не приходилось.

— Я закончил.

Вэй появился в тот момент, когда я прикидывала, как лучше натянуть ткань. Мы в четыре руки быстро уложили её, придавили основательно камнями, набросали немного песка. Сверху уложили плащи, тоже прижали. Последний слой песка.

— Ты полезай, а я хочу ванну принять, — сказала, вытирая со лба пот.

— Сейчас? — Вэй глянул по сторонам. — Не думаю, что это хорошая идея.

— Я далеко отходить не стану, — заверила его. — Буду присматривать за входом. Не волнуйся, никто и близко не подберётся.

— Да я как-то не о себе беспокоюсь.

Мельком глянула на Лиен Дана.

— Не стоит волноваться обо мне. Жара мне ничего не сделает, а по сторонам всегда смотрю.

— Ну, если ты так говоришь… — неуверенно ответил Вэй. — Тогда я буду стоять за твоей спиной.

— Я… — хотела возразить, но потом сдулась. — Хорошо, — согласилась, проклиная себя. И сдалась эта ванна?! Потерпела бы немного, не осыпалась от грязи.

Глава 7

Скинув с себя рубашку, с подозрением покосилась на Вэя, который сидел за моей спиной и, сложив руки на груди, зорко — я надеюсь — обозревал окрестности. При этом он время от времени слишком уж сильно вертел головой.

— Долго не валяйся, — сказал он с заметными смешинками в голосе. — Обгоришь еще. Вон как палит.

— Не волнуйся, — хмыкнула. Села на горячий песок, в котором я вырыла небольшое углубление. Немного подумав, набрала горсть песка и высыпала его себе на живот. Горячо не было, наоборот, приятно и немного щекотно. — Я закончу до того, как твои мозги расплавятся от едва заметного тепла.

— Было бы замечательно вообще это не начинать. И чего тебе вдруг понадобилось?

— Я мечтала искупаться еще в том месте, где нас застала буря, но нам пришлось спешно уходить. За неимением воды сгодится и песок. И вообще, что за вопросы?

Не буду же я говорить, что мне попросту неловко ходить грязной. При такой температуре, песке, который так и норовить попасть везде, куда только можно и нельзя, остаться чистой и пахнуть при этом розами сложно. Раньше я никогда об этом не задумывалась. Всё-таки не так часто можно полностью расслабиться. Когда одна, думаешь совершенно о других вещах. Наверное, во мне просто проснулось и подняло голову моё женское начало, которое настойчиво требует, чтобы я выглядела как можно лучше рядом с мужчиной.

— Ничего, просто до сих пор не могу понять, как можно добровольно поджариваться при такой температуре, — ответил Вэй.

Я же вздохнула и легла, закрывая глаза, но свет всё равно проникал через закрытые веки, делая их чуть ли не прозрачными. Кожа нагревалась. Задержала дыхание, вслушиваясь в своё тело. Тепло и приятно. В одном мне точно повезло.

То ли меня так разморило, то ли просто не замечала, что на самом деле очень устала. Я уснула, не осознавая этого.

Снился сад, пение птиц, еще прохладный, весенний ветер. В воздухе то и дело летали лепестки. Кажется, цвела вишня. Я улыбнулась солнцу, прищуриваясь. Кто-то тронул меня за рукав, привлекая внимание. Обернулась.

Рядом стоял улыбающийся мужчина. Я тут же попыталась вспомнить, кто это. На краю сознания что-то маячило, но никак не могла ухватить ответ. Черные волосы, темные глаза и мягкая, доброжелательная улыбка.

Он звал куда-то. С удовольствием последовала за ним. Что-то тревожило, но я никак не могла понять что. Кажется, я люблю этого человека. Тогда почему где-то в глубине рождается страх и паника? Я иду, знаю, что не должна, но внутри меня будто поднимаются пузырьки от счастья. Нельзя! Хочется закричать, начать сопротивляться, но я иду.

Он протягивает руку. Я с радостью вкладываю в его ладонь свою. Сердце готово выскочить из груди. Страшно. Не надо! Не ходи!

Темные коридоры, мерцающие факелы. Даже в этом мерещится неправильность, но я не замечаю её. Я, та, что во сне, не замечаю. Но та я, что вижу этот сон, понимаю, что никаких факелов тут быть не должно.

Он что-то говорит, я же счастливо улыбаюсь и всем своим существом буквально липну к нему. Хочу быть еще ближе.

Страшно. Неправильно. В улыбке мерещится оскал гиены, а в добродушных глазах отблески, которые видятся мне огнями ада.

Темная комната. Всё те же факелы. Толпа в балахонах. На полу призывной круг. Откуда я знаю, что это?

— Мы кого-то будем вызывать? — спрашиваю, буквально повиснув на его руке. Я так люблю. Никогда так не любила. Иногда даже начинает мерещиться, что это все дурман, какой-то приворот.

Он что-то отвечает, но я не слышу. С одной стороны, ощущаю радость, любовь и спокойствие, а с другой, все моё существо буквально бьется в истерике.