С трудом ему удалось доказать, что хитростью можно добиться гораздо большего и с меньшими потерями. И вот теперь именно ему поручили это дело, чего он, собственно, и добивался. Правда, при этом предупредили, что если затея его окажется пустой, то головы ему не сносить. Конечно, игру он затеял рискованную, но и награда была хороша. За нее стоило побороться.
Хараг понимал, что великий Грабах просто побоялся вступать в открытую схватку с адептами Сета — что ни говори, а сила их велика и общеизвестна — и обрадовался возможности получить в лице Харата козла отпущения, на которого в случае неудачи можно будет свалить все, начиная с собственной нерешительности. Зато в случае победы весь куш он намеревался загрести себе, но тут старый паук явно просчитался, позабыв простое правило: если желаешь чего-то для себя, то и делай это сам! Ну что ж, пусть мечтает. Время покажет, у кого из них больше шансов на успех.
И хотя Хараг понимал, что в случае неудачи головы ему не сносить, он пошел на такой шаг, потому что иначе Грабаха, который связывал его по рукам и ногам, было бы не сбросить. А такая необходимость давно назрела. Жрецы Затха играли все менее заметную роль не только в мире, но и в своей стране. Нужно было что-то менять, и это понимали многие, но старика вполне устраивало теплое местечко Верховного Жреца Затха, и он не намеревался покидать его. Зато теперь, когда Талисман окажется в их руках, все пойдет иначе!
Только бы все получилось! О, Великий Затх! Помоги своим смиренным слугам, и жертвы, принесенные тебе, будут неисчислимы!
Одним словом, волноваться было о чем! Удивительно ли, что Xapaг метался, как загнанный в клетку зверь. Успокаивало Главу Малого Круга лишь то, что он предусмотрительно удалил всех и остался в одиночестве. Воистину это был мудрый шаг. Впрочем, в любом случае нужно держать себя в руках и быть готовым к неожиданностям, на которые так щедра злодейка-судьба!
Подумав так, он заставил себя сесть и успокоиться. После этого сосчитал до ста и приказал принести себе вина. Как всегда, повеление его было исполнено с быстротой, о которой не могли бы даже мечтать напыщенные индюки, мнящие себя владыками.
Он взял покрывшийся испариной бокал, с наслаждением отхлебнул ледяного огня и попытался оценить события последних дней.
В Шадизар он прибыл пять дней назад, не взяв с собой обычного эскорта. Лишь двух своих подручных, десяток слуг, да три десятка воинов, то есть то скромное сопровождение, без которого ни один человек не способен обойтись.
Святилище Затха в Шадизаре, где он не был уже несколько лет, неприятно поразило его убогостью и нищетой. Некогда роскошное здание оказалось запущенным до невозможности. Украшавшие фасад прекрасные барельефы, которые могла достать чернь, были сколоты. Великолепные фигуры, до которых не сумели дотянуться нечистые руки, и которые были слишком велики и тяжелы, чтобы представлять интерес для воров, загадили птицы. Прекрасная мозаика пола потускнела.
Словом, нет денег, нет и порядка, а денег нет, потому что нет веры, а веры нет, потому что… На миг Харат задумался, пытаясь отыскать причину, по которой люди перестали верить в бога-паука, и понял, что причина могла быть только одна — люди перестали бояться. Перестали бояться, перестали приносить дары, перестали делать пожертвования.
Он сам прошел накануне по храмам Митры и даже Бела, где жертвенные чаши были полны меди и серебра, а нередко среди монет проблескивало и золото…
Почему? Как это произошло? В какой миг они упустили из рук власть, ведь были времена, когда Митру никто не знал, да Белу долгое время поклонялись тайком! Из дошедших из древности летописей Хараг хорошо знал о событиях прошлого.
Когда-то давно, в незапамятные времена, вдруг поползли по стране, словно тараканы, служители Митры, и начали рассказывать, как это прекрасно — поклоняться Солнцеликому, дарящему свет и тепло! Поначалу никто не обращал на них внимания, но постепенно число приверженцев Митры росло. Жрецы упорно гундели о своем, и им верило все больше народа, как будто до того солнце не светило всем и каждому!
Им бы отловить чужаков! Ан нет. Верховный жрец, не желая портить отношений с Аквилонией, где культ Митры уже широко распространился, решил поступить «мудро»: пусть себе ходят, все равно никто не поверит в рассказываемые ими бредни. А в результате оглянуться не успели, как всюду начали появляться сперва скромные, а затем и все более роскошные святилища, в которые повалил народ. Люди стали бояться, что их не увидят в храме хотя бы раз в седмицу, а жрецы, обладавшие великолепной памятью, заметят, что ты просто так прошел мимо чаши с пожертвованиями.
Да, страх — это великая сила! Ну, да ничего. Скоро они получат свою долю страха!
И все-таки что-то тревожило Харата. Он еще раз задумался и вспомнил. Да, верно. Жрецы Черного Круга — единственные, кто не отказался от борьбы за Талисман, или единственные, кто продолжал верить в его существование.
Харат знал, что они пришли в Шадизар, знал, что они наняли славившегося своей ловкостью в подобного рода делах варвара-северянина выкрасть камень, но то не беда. Он все учел. Он знал, что Зита должна была взять Талисман, и знал, что Конан должен его выкрасть, и решил спокойно ждать, справедливо рассудив, что если девушка овладеет камнем, то по доброй воле или по принуждению, но она вернет его. Если же камнем завладеет варвар, то… И на него найдется управа. Говорят, ему нет равных в быстроте и искусстве обращения с мечом. Что ж, стрелу, пущенную верной рукой, еще никому не удавалось обогнать.