Пленники небес - [29]

Я вошел и остановился посреди холла под огромной люстрой и стал ждать, пока он спустится по винтовой лестнице, ведущей на второй этаж. Внутри дома было странно. Полы обшиты светлыми дубовыми досками, резная каминная полочка красного дерева, антикварная французская мебель. По-видимому, декоратор попытался воссоздать интерьер креольского особняка довоенной поры. Однако в отделке дома явно принял участие кто-то еще. Балки перекрытия кедрового дерева и потолок были расписаны листьями плюща, по стенам висели безвкусные пейзажи маслом, по большей части изображавшие закат на море, — из той мазни, что продают художники с Аллеи пиратов; в одну из стен был вделан гигантский аквариум, на дне которого красовались водяные колеса, пластмассовые замки, с одного боку даже притулился резиновый осьминог, а из его уродливой пасти вылетали пузырьки.

По лестнице на цыпочках спустился Бубба. На нем были белые брюки, канареечно-желтая рубашка с воротником «гольф», сандалии на босу ногу, на шее красовалась массивная золотая цепочка, а на руке поблескивали позолоченные часы-браслет, инкрустированные рубинами и бриллиантами; кончики его коротких жестких волос выгорели на солнце, а кожа стала почти оливковой. Он сохранил фигуру атлета — узкие бедра, плоский, как сковорода, живот, широченные плечи и непропорционально длинные руки с узловатыми пальцами. Но самой примечательной чертой его внешности, несомненно, были глаза: широко расставленные, серо-голубые, они неотрывно смотрели на собеседника, не мигая и не щурясь, и оттого становилось не по себе. Улыбался он часто и охотно, однако никто не мог разгадать выражение этих удивительных глаз.

— Чем обязан, Дейв? Рад, что ты меня застал, — я уж собрался в Новый Орлеан. Пойдем-ка во дворик и выпьем. Как тебе дом?

— Впечатляет.

— Слишком большой для меня. У нас есть еще маленький домик на озере Понтшартрен и вилла на Бимини — там мы живем зимой. В них мне больше нравится. Но жена любит бывать здесь, к тому же ты прав — дом чертовски впечатляет. Помнишь, как мы — ты, я и твой брат — расставляли кегли, а черные здорово злились, что мы отнимаем у них хлеб?

— Нас с братом потом выгнали. А тебя и пистолетом было не запугать.

— Да-а, тяжелые были времена, старина. Пойдем, покажу кое-что.

Мы прошли через застекленные двери и очутились в выложенном плитняком внутреннем дворике, в центре которого красовался огороженный бассейн. Солнце золотило листву растущего рядом дуба и играло бликами в бирюзовой воде. За бассейном виднелось маленькое застекленное здание с остроконечной крышей, в котором размещались спортивные снаряды, гантели, маты и боксерская груша.

Он ухмыльнулся, подобрался и внезапно сделал ложный выпад в мою сторону.

— Не желаешь поразмяться, а? — спросил он.

— В последний раз, когда мы с тобой дрались, ты чуть не отправил меня в нокаут.

— Черта с два. Я зажал тебя в углу, ты был весь в поту, но завалить тебя я тогда так и не смог. Хочешь виски с содовой? Кларенс, принеси нам креветок и жареных колбасок. Присаживайся.

— У меня тут проблема, думаю, ты сможешь помочь.

— Ну конечно. Что пить будешь? — Он достал бутылку мартини из маленького холодильника за баром.

— Ничего.

— А, ты же у нас недавно завязал. Есть чай. Кларенс, ты там что, заснул? Неси нам креветок. — Он покачал головой и налил себе большой бокал мартини. Стенки бокала мгновенно запотели. — Совсем дряхлый стал Кларенс. Веришь, он работал с моим стариком на траулере. Ты ведь помнишь моего старика? Погиб два года назад. Заснул на железнодорожных путях. Я серьезно. Мне так и рассказали — прямо на рельсах, прижав к груди бутылку с вином. Он ведь всегда хотел путешествовать, бедный старикан.

— Тут ко мне приходил гаитянин по имени Туут и, возможно, парень по имени Эдди Китс. Они оставили мне на память вот эти швы. А один бармен с Бурбон-стрит сказал, что их подослал ты, после того как он тебе позвонил.

Бубба откинулся на спинку стула напротив меня, держа в руке стакан, и вытаращился.

— Что ты такое говоришь?

— Я думаю, эти парни работают на тебя. Я этого так не оставлю, Бубба.

— Так вот почему ты сюда пришел?

— Выходит, что так.

— Послушай, что я скажу. Знаю я этого Эдди Китса, он родом из какого-то нужника там, на севере. Он на меня не работает. Насколько мне известно, он не оставляет швов, он предпочитает поджигать. А про этого гаитянина я вообще первый раз слышу.

Я говорю тебе это потому, что мы вместе учились. А сейчас давай съедим по креветке и поговорим о чем-нибудь другом.

Он подцепил на зубочистку креветку с принесенного негром подноса, отправил ее в рот, отхлебнул мартини и принялся жевать, не отрывая взгляда от моего лица.

— А один легавый из федералов сказал мне, что Эдди Китс работает на тебя.

— Ему-то почем знать?

— Федералы — забавные ребята. Никогда не знаешь, чего от них ждать. То ты им не нужен, то они готовы вцепиться тебе в глотку.

— А, так ты про Майноса Дотрива? Знаешь, в чем его беда? Он такой же простой парень, как и мы, только учился в колледже и стал говорить так, будто вырос в столице. Не нравится он мне. И твои слова мне не нравятся, Дейв.