Пленники лазерного диска - [26]

Туркина помахала ему рукой с крыши. Поняв, что она просит его отодвинуться, Федор отполз назад.

Разбежавшись, девочка решительно оттолкнулась и прыгнула. Секундой спустя она благополучно приземлилась в снег рядом с одноклассником.

Потревоженный посторонним звуком, солдат удивленно поднял голову, но Катя уже была на крыше гаража, где он никак не мог ее заметить. Покрутив некоторое время головой и пожав плечами, солдат вновь уткнулся взглядом в землю.

– Не ушиблась? – заботливо спросил Федор, увидев, что Туркина морщится.

– Ничего. Снег за шиворот попал, – улыбнулась она.

Пузиков отчаянно жестикулировал им с крыши пристройки, строя отчаянные рожи. Теперь, когда он остался там один, толстяку окончательно изменило мужество.

– Не прыгнет, – сказал Макаров.

– Прыгнет. Оставаться одному еще страшнее, – заспорила Туркина.

Как оказалось, из них двоих именно она лучше знала психологию Пузикова. В тот момент, когда Федор еще раз хотел повторить: «Не прыгнет!» Пузиков разбежался и, издав громкий вопль, скаканул с крыши пристройки на гаражи. Несколькими мгновениями спустя он обрушился на гараж, вскочил и сразу же побежал вперед.

Вскинув голову, солдат пораженно наблюдал толстую тушу, перелетавшую со школьной крыши на гаражи. Несколько секунд он растерянно стоял, разинув рот, а потом стал неуклюже сдергивать с плеча автомат, видимо, собираясь дать сигнальный выстрел.

Не дожидаясь, пока это произойдет, ребята чесанули через гаражи. Они уже спрыгивали в глухой переулок, когда за их спинами треснул автоматный выстрел. Между домами раскатилось сухое эхо.

…Вскоре они оказались в двух кварталах от школы на захламленном бетонными блоками пустыре рядом с цементным заводиком. Забившись в щель между блоками, они наконец смогли немного отдохнуть. Вой милицейских сирен доносился сразу с нескольких сторон. Это доказывало, что погоня сбилась со следа и бесцельно колесит по ближайшим улицам.

– Чего ты орал? Кто тебя просил орать? – набросился Федор на Пузикова.

– Мне померещилось, что я упал, – пробурчал тот.

– Олух! Но ты же тогда еще не прыгнул!

– Ну и что, что не прыгнул? Мне уже тогда померещилось, – категорично заявил Борька.

Судя по тому, как звучал его голос, спорить с ним было бесполезно. Пузиков заранее был уверен в своем праве делать все, что ему заблагорассудится.

– Брэк, мальчики, брэк! – сказала Катя. – Давайте сообразим, что к чему. Идти домой нам нельзя: там нас будет ждать засада. Брр, никак не привыкну к мысли, что в моей комнате топчется кто-то посторонний!

– Свиньи! – раздраженно пробурчал Пузиков. – Ну ничего, пусть только они попробуют залезть ко мне в копилку! Я им такое устрою, они потом за месяц не прочухаются!

– А сколько у тебя в копилке? – поинтересовался Макаров.

– Четыреста пятьдесят два рубля… – хмуро сказал Борька, но внезапно, вспомнив что-то, ощутимо повеселел.

Катя сообразила, что, кроме копилки, у Пузикова существовало еще одно укромное место, где он скрывал свои сбережения. И уж в этом-то секретном месте у запасливого толстячка было явно больше, чем четыреста пятьдесят два рубля.

– Сообщать в милицию бесполезно, – продолжала рассуждать Туркина. – Да и кто нам поверит, когда мы скажем, что готовится вторжение инопланетян, которые встроили ее начальнику датчик подчинения? В лучшем случае нас упрячут в психушку, в худшем…

Туркина не договорила. Всем и так было известно, что произойдет в худшем случае. Их просто-напросто прикончат или заморозят точно так же, как и профессора К. И. Слощея.

– И куда мы теперь пойдем? – спросил Федор.

Оставаться на стройке среди блоков не казалось ему особенно хорошей идеей.

Катя задумчиво посмотрела на черную кошку, трусливо перебегавшую между опорами неподвижного крана.

– Есть одно славное местечко. Думаю, там нас не догадаются искать, – сказала она.

– Какое местечко? – заинтересовался Пузиков.

– Детский театр. У меня есть от него ключ, – сунув руку в карман, Туркина повертела на пальце брелок, где среди домашних ключей был и один необычный, желтый.

– Откуда он у тебя?

– Это бабушкин. Вернее, у бабушки такой же, а у меня копия. Я подстраховалась и заказала себе на всякий случай, – пояснила Катя.

– Ух ты! Повезло тебе с бабуськой. А от чего ключ, от главных дверей? – спросил Пузиков.

– На главных дверях, по-моему, вообще нет ключей. Они запираются изнутри на такие металлические штукенции, похожие на буквы «П», – подумав, сказала Туркина. – А мой ключ от служебного входа, и даже не от него, а еще от одной дверцы рядом. Бабушка называет ее «САНИВ».

– Какой еще «саниф»?

– Не «саниф», а «САНИВ» – «Секретная Актерская Нырялка и Выныривалка». Ею пользуются, когда надо, например, быстро смотаться из театра, не попавшись на глаза вахтерам или режиссеру.

К театру они пробирались дворами, стараясь не высовываться на оживленные улицы, где каждую минуту мог проехать патруль.

Решив срезать путь, ребята перемахнули через забор и пошли по заснеженному футбольному полю. Кое-где поле уже оттаяло и просматривалась слабенькая еще и тонкая весенняя трава.

Катя с Федором шли впереди, а запыхавшийся Пузиков, у которого то и дело развязывались шнурки на ботинках, чуть приотстал.