Пленница - [25]
Коридора нет. Мы сразу же попадаем в просторную залу с французским окном во всю стену, ведущим на широкий балкон. У окна, все створки которого по случаю погожего вечера распахнуты настежь, журнальный столик, вокруг которого в массивных кожаных креслах расположились четверо мужиков. Никто не поднимается нам навстречу, но двое — те, что сидят спиной — оборачиваются и с любопытством пялятся на нас. Еще не подойдя к ним вплотную, я в царящем в комнате полумраке успеваю отметить, что им обоим лет по сорок. Чего нельзя сказать о двоих других — таких древних старперах, что удивительно, как они еще не загнулись от инсульта или инфаркта. «Один из них Юрик. Хозяин, — думаю я. — Интересно, который? Лысый толстяк или тот, что с седой шевелюрой? »
— Спасибо, Володя, можешь идти, — произносит толстяк и по всем правилам светского этикета обламывает — не стряхивает, а именно обламывает — в хрустальной пепельнице колбаску белого пепла с тонкой сигары.
— Вам ничего не потребуется, Юрий Иванович? — на всякий случай уточняет серый пиджак.
— Я же сказал, можешь идти, — с некоторым раздражением повторяет хозяин. Теперь я уже знаю, кто из двоих стариков немощный Юрик — тот, о котором с таким упоением повествовала сегодня Касторка. — Потребуешься, так вызову. — И хозяин переключает внимание на нас, растерянно топчущихся посреди залы. — Идите ближе, красавицы. Усаживайтесь вот тут на диванчике. И расслабьтесь, мы не кусаемся. Сонька, Татьяна, здорово. Как настроение? — приветствует он Гизелъ и Касторку. А я отмечаю, что только сегодня узнала, как на самом деле зовут этих потаскух.
Юрик откладывает сигару, наклоняется и вдруг, ловко сцапав за руку оказавшуюся рядом с ним маленькую и хрупкую Гизель, с удивительной для такого старика силой резко дергает ее на себя. Гизель взвизгивает, опрокидывается через широкий кожаный подлокотник и замирает: спина и задница на коленях у Юрика, ноги кверху, короткая юбочка задралась, выставив на обозрение узкие белые трусики.
— Я говорю: здорово, Татьяна! — радостно гудит Юрик.
— Привет, дорогой. — Словно велосипедистка, лениво перебирая в воздухе загорелыми ластами, Гизель пытается тонкой ручонкой обхватить жирную шею хозяина и дотянуться до его бульдожьей щеки ярко накрашенными губами.
Мужики — те, что к нам спиной, — одобрительно хмыкают, старик с седой шевелюрой пытается прихватить за массивный фундамент хихикающую Касторку.
— Итак, представляю. — Уже заметно поддатый Юрик подцепляет толстым пальцем резинку Татьяниных трусиков. Оттягивает. Отпускает. Резинка звонко щелкает по плоскому животу. — Это Танька. Та, толстая — Соня. А вот этих я вижу впервые. Назовитесь, красавицы.
Приткнувшись на уголке узенького дивана, я смущенно молчу. Один из мужиков (тех, что помоложе) — этакий мачо с гладко зачесанными назад длинными черными волосами — ободряюще подмигивает мне.
Все равно молчу! Как законченная дебилка. Хотя понимаю, что должна сейчас обозваться и представить Диану. Надо вести себя как можно естественнее. Но ничего не могу с собой, коматозой, поделать!
— Я Дина, — вдруг раздается у меня над ухом спокойный голос Дианы. — А эту скромняжку зовут Гердой. Господа, как к вам обращаться?
Дина-Ди! Ты просто супер! Ты само воплощение хладнокровия и обаяния! Ты играешь роль идеально. А ведь, отправляясь сюда, я больше всего опасалась именно за тебя — что в какой-то момент не выдержишь, колючая роза, выпустишь наружу шипы и запорешь косяк.
— Хм, Герда, — хмыкает Юрик, продолжая играться с резинкой Татъяниных трусиков. — Что ж, эффектно. А к нам обращайтесь, пожалуйста, так: я Юра, это Олег (мачо немного приподнимается в кресле), Дима (у Димы жидкие светлые волосы и заплывшие глазки), а этого седого вояку все зовут Генералом, — передразнивает он Диану, полминуты назад точно таким же манером представившую меня.
Вояка уже успел усадить Касторку себе на колени. Та совершенно не против, томно закатывает жирно обведенные зыркалки и теребит грабцами седую генеральскую шевелюру.
— Итак, будем считать, знакомство состоялось, — продолжает хозяин. — Выпивка и закуска на столике. Татьяна, — резинка опять звонко щелкает по животу, — ты знаешь, где взять посуду. И прибери на столе. Принеси из бара пару бутылок, освежи ассортимент. Скоро отправимся в баню. У нас впереди целая ночь.
«Вот ведь дерьмо, — тихонечко вздыхаю я. — Недостает еще банного группенсекса с этими извращенцами. Впрочем, деваться некуда. Раз уж решила вписаться в подобную заваруху, теперь изволь терпеть».
Мы торчим за заставленным закусками и выпивкой столиком уже почти час. За окном окончательно стемнело, и Гизель по-хозяйски включила два торшера, расставленных по углам комнаты. Стало светлее, но не настолько, чтобы разрушить этакий интимный антураж. Из невидимых колонок льется какая-то тягомотная музыка. Во французское окно налетели полчища комаров. Из разбитого под окном сада чудесно пахнет какими-то ночными цветами.
Нас четверых мужики давно распределили между собой. Гизель опять валяется поперек кресла хозяина, задрав кверху тощие ляжки, и Юрик продолжает играться с резинкой ее трусов. Ни на что другое он не способен.
Бывший борец по прозвищу Грек любил и был любимым. Но в один злосчастный день стычка с зарвавшимся авторитетом лишила его всего. Отец и сестра Грека погибли в огне. Он потерял любимую невесту и своего нерожденного ребенка. За ним идет охота. И он выходит на бой против всех. Чтобы выжить, он обречен убивать.
Рэмбо – авторитет, известный не только в Питере, но и далеко за его пределами. Оказавшись на вершине криминально-деловой пирамиды, он сталкивается с проблемами такого масштаба, о которых раньше и понятия не имел. Наложить лапу на его бизнес пытаются и спецслужбы, и влиятельнейшие московские политические группировки. Что делать? Согласиться уйти на вторые роли и играть по чужим правилам или отчаянно рискнуть, поставив на карту все – деньги, власть, жизнь своих близких? У Рэмбо есть свой вариант – третий.
Отсидев три года на сибирской зоне, Рэмбо с друзьями возвращается в Питер, где в разгаре криминальная война за передел сфер влияния, война не на жизнь, а на смерть. Однако по дороге его подстерегает смертельная опасность. Рэмбо и не подозревает, кто стоит за попыткой лишить его жизни и уничтожить его бригаду. Он и не догадывается, что в этой войне он обретет свою истинную любовь и будет вынужден ее защищать…
Иван Таранов предан. Он – вне закона. Против него – и воры, и менты, на него объявлена облавная охота. Все, что дорого Ивану Таранову, – свобода, любимая женщина, сама жизнь – все под угрозой. Но его война с ворами-наркодельцами не закончена, потому что он точно знает: монстров невозможно перевоспитать, их можно только уничтожить. Теперь Таранов – КАРАТЕЛЬ.
Константин Разин, получивший в тюрьме прозвище Знахарь, отсидел четыре года, готовясь к самому дерзкому побегу за всю историю существования зоны. Перед ним четыреста верст тайги, за его спиной погоня. Спастись невозможно. Но спастись необходимо. Потому что Знахаря сжигает изнутри неутолимое желание отомстить за покалеченную жизнь. Отомстить так, чтобы недруги прокляли тот день и час, когда решились посадить невиновного за решетку.
По примеру своего кумира «железного Арни» Влад Невский решил стать известным культуристом и упорно шел к своей цели. Но злая воля судьбы обрушила на его голову череду обманов и бед: у него отняли жилье, лишили куска хлеба, любимая женщина, не справившись с жизненными трудностями, оставила его. В конце концов Влад оказывается втянутым в криминальные разборки. Злой рок вынудил его стать бандитом, и теперь его зовут Рэмбо. Он умен, силен и дерзок, и скоро о нем узнает весь криминальный Питер!
Отомстить насильникам — дело благородное, только срок за это дают большой. Есть над чем призадуматься. Особенно, если один из подонков — твой бывший сослуживец, крепкая дружба с которым переросла в смертельную вражду.Однако в криминальных кругах Скиф недаром считается интеллектуалом. В его голове рождается сложная комбинация, благодаря которой и овцы будут острижены, и волки друг друга загрызут. В действие вступает закон талиона: наказание должно быть равносильным преступлению.…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Террористы устроили взрыв в центре Москвы. А в «Центр Антитеррора» позвонил человек, назвавший себя «Ч», и предупредил, что вскоре то же самое повторится на «Рижской». Когда его слова подтвердились, террорист потребовал пятьсот миллионов долларов, угрожая устроить в Москве кровавую бойню. Но не успели банковские машины доехать до места встречи, как «Ч» захватил торговый центр «Гипер-Максима» и выставил новые, гораздо более крутые условия… Вся надежда на бывшего морпеха подполковника Владимира Мокрушина, агента экстра-класса по имени Рейндж.
О попытке террористов похитить командира ракетной дивизии с целью начала политического торга.
Скоростное судно у берегов Крыма ждет, когда чеченские боевики доставят на его борт дудаевский архив. Секреты этого архива могут обернуться большой кровью. Прольется ли она, зависит от того, в чьи руки попадет архив — в руки федералов или в руки тех, кого кровь только радует. В схватке за архив без крови не обойтись, морпех Виктор Савченко знает это точно. Федералы никого щадить не намерены — ни в горах, ни на воде, ни в воздухе. Боевики тоже драться умеют. И это Виктор испытал на себе. Так что слово за удачей, скупой удачей морского десантника…
Тамара насолила слишком многим сильным мира сего, и теперь ее жизнь не стоит и ломаного гроша. К тому же она завладела чужим наследством, и за это ей тоже придется ответить. Теперь за Тамарой охотятся воры и ФСБ. Спасти ее может только тот, для кого она дороже жизни.
Тамара, проданная дядей в гарем криминального авторитета, откуда она попала в зону, совершает дерзкий побег. Теперь у нее новое имя — Виктория Энглер. Цель ее жизни — месть. Месть за родителей и за сломанную жизнь. Обидчикам Тамары суждено испытать на себе то, что пережила она. Не время для любви — время для сладкой и страшной мести!