Пленница ночи - [27]

Первое время, когда я только стала ходить на приёмы к своему психотерапевту, она мне очень помогла. С каждым сеансом я ощущала себя всё лучше, и постепенно состояние, можно сказать, нормализовалось. Конечно, я всё ещё не избавилась от кошмаров, мучающих меня при длительном сне, но в остальном нет каких-либо психических расстройств и отклонений.

Таня возвращается в комнату с полной пол-литровой банкой воды и садится напротив меня.

- Что будем рисовать? – спрашиваю у неё.

Задумывается над вопросом и закусывает губу. Переводит взгляд на меня и отвечает:

- Давай сову!

Улыбаюсь сестре и касаюсь рукой кулона, висящего на моей шее. Почему-то вспоминается мультик «Братец медвежонок» и тема тотемных животных. Может, сова – это мой тотем? Сдерживаюсь, чтобы не засмеяться от собственных мыслей.

- Тогда сначала нужно нарисовать карандашом, – объясняю сестре.

Протягивает мне ластик и хорошо заточенный карандаш. Мысленно представляю себе конечный результат рисунка и делаю набросок.

- Вот здесь можешь начать рисовать красками луну, небо и звёзды, – указываю на правую сторону листа.

Таня садится ближе ко мне и хватает кисточку. Макает её в воду, а затем в синюю краску. Медленно и лёгкими мазками проводит линию вокруг того места, где вскоре будет луна. Постепенно зарисовывает всю отведённую ей часть синей краской и приступает к прорисовке следующего элемента.

Мне требуется немало времени, чтобы идеально изобразить сову. После того как рисунок карандашом закончен, беру тонкую кисточку и обвожу все линии чёрной краской. Глаза птицы решаю сделать голубыми вместо привычных жёлтых, а оперение оставить белым.

- Так красиво, – говорит Таня, посмотрев на мою часть рисунка.

- У тебя тоже хорошо получается. Нарисуй здесь ещё деревья, – указываю на край листа.

Сестра закатывает рукава кофты и сосредоточенно начинает выводить линии, похожие на ветки деревьев. Невольно в глаза бросаются синяки на её руках.

- Таня, это что такое? – беру её за руку.

Она тут же опускает рукава и отводит взгляд.

- Ударилась, – отвечает еле слышно.

- Ударилась или ударили?

Если кто-то посмел ударить мою сестру, то лучше ему не попадаться мне на глаза. Когда слышу неуверенное «ударилась», то сразу же встаю и выхожу из комнаты. Такие синяки появились, только если Таню с силой держали за руку, а это мог сделать лишь один человек.

Захожу на кухню и застаю бабушку за просмотром какой-то передачи.

- Почему у Тани вся рука в синяках? – даже не пытаюсь скрыть свой гнев и говорю на повышенных тонах.

Отмахивается от меня и продолжает пристально смотреть в телевизор. Не выдерживаю и нажимаю на кнопку, чтобы выключить зомбо-ящик.

- Александра! – кричит она.

- Откуда у Тани синяки? – повторяю свой вопрос, акцентируя внимание на каждом слове.

- Наверное, в школе с кем-нибудь подралась. Отойди от телевизора.

- Ты видела вообще её руки?!

- Видела, – берёт пульт и включает телевизор.

- Тебе что, совсем наплевать на внучку?! – меня раздражает её спокойствие.

- Как ты можешь такое говорить? Хочешь сказать, что я плохая бабушка? Я что, мало для тебя сделала? Какая же ты неблагодарная!

- Сейчас не во мне дело, а в Тане! Меня беспокоит, что она в синяках, а тебе как будто всё равно.

- Мы сами с этим разберёмся, – задирает подбородок и переводит взгляд обратно на телевизор, давая мне понять, что разговор закончен.

Понимаю, что бесполезно продолжать эту беседу, поэтому возвращаюсь обратно в комнату. За время моего отсутствия Таня уже почти закончила рисунок, и выглядит он прекрасно.

- Танюш, если тебя кто-то обижает, скажи мне. Не бойся.

- Всё в порядке, не переживай, – произносит виноватым голосочком.

- Я не могу не переживать за тебя, – приседаю на корточки перед ней. – Мне нужно идти. Если тебя будут обижать, пожалуйста, сразу позвони мне. Хорошо?

Кивает и тянется ко мне, чтобы обнять. Целую её в макушку и поглаживаю по спине.

Прощаюсь с сестрой и, прежде чем уйти, захожу на кухню. Телевизор уже переключён на музыкальный канал, а бабушка занята приготовлением ужина.

- Извини, – произношу я.

- Всё нормально, – отмахивается. – Ты права: я плохая бабушка.

Стирает со щеки медленно стекающую слезинку. Чувствую себя ужасным человеком.

- Я этого не говорила.

- Я желаю вам с Танечкой только добра, – её голос дрожит.

Во мне вдруг проснулось непреодолимое желание обнять и успокоить бабушку. Я просто не могу стоять и смотреть, как она плачет. Подхожу к ней и обнимаю. Она практически сразу успокаивается и проводит ладонью по моим волосам.

- Ты уже собралась уходить? А как же ужин? – в её голосе появляется то беспокойство, которого я добивалась по отношению к Тане.

Отстраняюсь и отхожу на несколько шагов в сторону выхода.

- Уже некогда, мне нужно идти.

- Хотя бы на пять минут задержись, я тебя покормлю.

- Не переживай, я покушаю дома.

- От Сашка! Вся в отца пошла! Его тоже за стол невозможно было усадить.

Воспоминание об отце больно кольнуло, но я выдавливаю улыбку и оставляю её слова без комментария. Прощаюсь и прошу закрыть за мной дверь.

Выйдя из подъезда, достаю из кармана телефон и смотрю на время. У меня ещё осталось полтора часа – успею заскочить домой перед тем, как идти на работу.