Пленница - [117]

— Ты цела? — прошептал он, повторяя вопрос Паулины.

— А как по-твоему?

Он поморщился, но не двинулся с места.

— Можно утешаться тем, что вот-вот появится датский корабль.

— Да, — отозвалась Алекс, смахнув слезу. — Ты слышал?

— Я стоял на галерее. И слышал все.

— А что, если бы тебя поймали? — ужаснулась она.

— Мне оставалось полагаться на удачу. — Он все так же нежно глядел ей в лицо.

— Ну, значит, теперь тебе известно, что Джебаль тоже считает меня шпионкой, — заметила она, поднимаясь на ноги.

— Да. Тебе не позавидуешь.

— Это еще мягко сказано. — И она спросила: — Ты по-прежнему считаешь меня лазутчицей?

— Я полагаю, что ты не шпионишь для Джебаля.

— И все еще предполагаешь худшее? — сокрушенно прошептала она.

— Я не знаю, что и подумать.

Зу чуть не прыгала от радости. Зохаре пришел конец. Теперь это лишь вопрос времени. Удачно посеянные семена раздора непременно породят подозрения в уме Джебаля. Теперь Зу может спокойно сидеть и наблюдать за тем, как затягивается петля на шее у соперницы, или же поторопить события и сказать, что в гареме Блэкуэлл.

Словом, она может раздавить Зохару в любой момент. Зу редко наслаждалась такой властью.

— Что это ты расхихикалась?

Зу подскочила на месте и увидела Джовара в дверях своей спальни. Она ждала его — но он уже опоздал на час — и нарочито надула губки и встала в обиженную позу, которая казалась еще более соблазнительной из-за полупрозрачного наряда.

— Почему ты всегда заставляешь меня ждать?..

Он вошел и пинком захлопнул дверь. Холодные голубые глаза прошлись по почти обнаженной фигуре любовницы и задержались на пышных грудях с крупными темными сосками.

— Потому что я командую целой толпой пустоголовых болванов, именующих себя моряками, и потому что на носу война с американцами, черт бы их побрал. А еще потому, — он схватил ее за руку и притянул к себе, — что мне так нравится.

Зу извернулась, чувствуя, как нарастает его возбуждение.

— Отпусти меня, Питер!

— С какой стати? Ты позвала меня, потому что хочешь.

— Может, я хотела поговорить, — улыбнулась Зу, прижимаясь к нему всем телом. Он хохотнул и отпустил ее.

— Ну что ж. Давай поговорим. С чего это ты сегодня такая веселая? Какую новую пакость ты устроила?

— А может, я сейчас обижусь на тебя и ничего не расскажу? — Зу скрестила руки на груди, изображая гнев.

— А может, я сейчас уйду и ты не получишь от меня то, что хотела, — передразнил ее Джовар. — А я осчастливлю хотя бы ту немку, Хильду!

Зу кинулась на него, выставив вперед острые ногти. Но шотландец схватил ее за руки. Она тут же успокоилась.

— Зохаре остались считанные дни! — выпалила она.

— Неужели? Значит, ты сияешь от счастья потому, что наконец разделалась со своей любезной соперницей? Ну, милочка, я никогда не сомневался, что рано или поздно это случится. Мне-то это безразлично.

— Тебе не должно быть безразлично, потому что слишком похоже на то, что она шпионка!

— Не понял.

— Ее раб постоянно бегает к Нильсену. А этим утром он отнес какое-то письмо. — Зу не собиралась рассказывать про похищенную сумку, а также не собиралась уточнять, что Зохара могла оказаться вовсе не шпионкой, а путешественницей во времени. Зу и сама не была уверена. К тому же Джовар поднимет ее на смех, если поймет, что она приняла Зохару за гостью из двадцатого века.

— Ты не перехватила письмо? — недовольно спросил он.

— Мои шпионы только следили.

Джовар мерил шагами спальню. Растрепанные светлые волосы напоминали оттенком бледный лунный свет, льющийся в окно.

— Ничего удивительного. Нам необходимо узнать, что замышляет Пребл. И я собираюсь расставить своих лазутчиков повсюду, и в гареме тоже. У меня больше нет права на неудачу — после того, как это дьяволово отродье взорвало «Филадельфию»! — Джовар помрачнел. Зу догадалась, что раис вспомнил о публичной порке, которой подверг его паша. Ха, после этого он целых две недели и думать не мог о любви! — Джебаль уже знает?

— Он подозревает, но не уверен. — И Зу рассказала об обыске в комнате Зохары. — По-твоему, она шпионит для американцев?

— Конечно. На кого еще она могла бы работать?

Зу было известно кое-что еще: Блэкуэлл видит в ней врага и считает, что она шпионит для кого-то другого.

— Питер!

— Что?

— А вот Блэкуэлл так не думает.

— Что? — остолбенел Джовар.

— Блэкуэлл, — деланно небрежно улыбнулась Зу. — Он хоть и считает ее шпионкой, но не американской.

Джовар подскочил и встряхнул Зу что было силы. Она вскрикнула, а шотландец рявкнул:

— Что за чертовщину ты несешь? Блэкуэлл сгинул год назад!

— Нет, — пропыхтела Зу. — Он здесь, в гареме!

— Это точно? Ты сама его видела?

— Да.

Камерон уставился куда-то в пространство, думая про своего злейшего врага. Наконец он отпустил Зу. Тонкие губы растянулись в улыбке.

Глава 34

Мурад раздобыл немного красного вина. И хотя Алекс впервые пила вино за два с лишним года пребывания в Триполи, это не доставило ей ни малейшей радости. Бедняжка по-прежнему чувствовала себя загнанной в угол. Настало время платить по счетам, и выхода не было.

Она вошла к Джебалю. У Алекс не хватило сил хоть на какое-то подобие улыбки. В ушах звучали брошенные им утром угрозы. А перед глазами стояла картина погрома, учиненного в ее спальне. Внезапно она ощутила, что зря пыталась оглушить себя вином. Едва переступив порог, она приостановилась, чтобы собраться с силами. Боже, как она ненавидит Джебаля!