Плененный любовью - [97]

– Где он?

– Умывается перед ужином.

Кейт сделала то же и вошла в зал, чтобы дождаться его. Но Грегор не появился. И ни один из призраков тоже.

Ей не понадобилось много времени, чтобы узнать, что они отправились в деревню. Но только когда Джон стал увиливать от ее вопросов и отказался смотреть в ее глаза, она догадалась зачем.

Ужас мертвенной маской сковал ее лицо. Она вспомнила свой последний разговор с Грегором. Она знала, как он думает. Он воспринял ее слова как вызов и отправился в кабак, чтобы доказать, что в их отношениях нет ничего особенного.

Кейт должна была знать, что не стоит так выводить его из себя. Но она была так уверена, что знает его. Так уверена, что он не способен на это.

Сердце ушло в пятки. Ей хотелось согнуться и обхватить себя за живот, но Кейт спрятала боль за каменной маской спокойствия, закончила трапезу и поднялась наверх переодеться. Она сама узнает правду. Только тогда она сможет принять то, что сердце и так подсказывает.

– Самый красивый мужчина в Шотландии и один из призраков Брюса? Мне не терпится рассказать сестре.

Улыбка Грегора скрыла вспышку раздражения, вызванную замечаниями девицы. Но вместо того, чтобы согнать ее с колен, он сосредоточился на сочных ягодицах, прижимавшихся к его члену, полной тяжелой груди, касавшейся обнимающей ее за талию руки, и весьма одаренном рте, который, как он знал по прошлому опыту, способен подарить массу удовольствия.

Также по прошлому опыту он знал, что она растрезвонит с каждой чертовой колокольни, что он побывал в ее постели. Не стоит упоминать, что после первого раза – каким бы приятным тот ни был – он не возвращался.

Но какое Грегору до этого дело? Так всегда бывает. К чему сопротивляться? Она получит повод похвастаться перед сестрой и другими женщинами, в основном перед вдовами, которые использовали комнаты над таверной Энни для развлечения, а он получит ночь безумной, прочищающей мозги похоти.

К дьяволу Кейт и все, что она думает. Она ни черта не знает. Может, ей и удалось принудить его жениться, но больше она точно ничего не получит. Он может спать с кем ему вздумается. Все ее «особенное» и «единственное» дерьмо именно этим и является.

Мэгги склонилась ближе. Его окутало облаком лаванды. Кейт тоже пользовалась лавандой, но на ней запах был нежным и ненавязчивым, его хотелось вдыхать и втягивать глубже в легкие. На Мэгги он был удушающим и чрезмерным, вызывал желание выскочить наружу и сделать глоток свежего воздуха, чтобы изгнать запах из носа.

Он мысленно выругался и потянулся за кружкой. Какого черта он вообще о ней думает? Кейт ошибается, черт подери, ошибается!

Мэгги наклонилась к нему.

– А они тоже призраки? – спросила она, кивнув головой в сторону его друзей – троицы его хмурых приятелей, сгрудившихся на деревянных скамьях вокруг его стола и отлично изображавших отца Роланда, деревенского священника.

Нет, они больше походили на монахов. Но то, что их кастрировали жены и они не хотят развлекаться, вовсе не значит, что и Грегор не должен. И их тоже к черту. Всех их к черту.

– Эти трое? – Он посмотрел на осуждающе глядевших спутников. – Разве они похожи на лучших воинов в Шотландии? Это просто наемники с Запада, надеющиеся заработать пару монет, когда Брюс придет к победе.

От этих слов даже Максорли на него сощурился. Грегор уставился в ответ. А чего они хотели, чтобы он подтвердил ее слова?

Мэгги, кажется, не слишком поверила, разглядывая огромных, угрожающе выглядевших воинов.

– Ну не знаю. – Она сморщилась. – Они точно выглядят достаточно большими и страшными, чтобы сойти за призраков.

– Сплошные мышцы, – ответил он. – Призраки действуют с умом. – «В отличие от этих троих», – опустил он. Это показалось ей правдоподобным. – Если бы я был призраком, – слухи, может, и достигли деревни, но Грегор не собирался ничего подтверждать, – то я не показывался бы в их компании на людях.

– Полагаю, ты прав, – сказала она, устраиваясь поудобнее на его коленях. Когда и это не принесло желаемого эффекта, она начала водить пальцами по его животу и тереться своей мягкой, угрожающей вывалиться из корсажа грудью о его торс.

У девчонки была фантастическая грудь. Большая и сочная, и Грегор помнил, каково это – зарыться лицом глубоко в ложбинку, обхватывать, сжимать, а потом посасывать вишнево-красные соски, пока они не увеличатся на добрые полдюйма под его языком.

Несмотря на щедрые размеры груди, Мэгги была стройной и темноволосой, как ему нравилось. Она была выше Кейт, но ее тело было очень мягким, а не упругим и подтянутым, как…

Он прервался, снова выругался – на этот раз не так беззвучно – и сделал очередной глоток эля. Кружка оказалась намного легче, чем раньше. Он бросил взгляд на сидевшего рядом Макруайри, подозревая, что тот опустошил ее, пока Грегор отвернулся.

Всемилостивый бог! Они обращаются с ним как с безмозглым младенцем. За ним не надо следить – или его спасать. Он совершенно точно знает, что делает.

Тогда почему Грегор чувствует себя так же, как в юности, когда знал, что совершает ошибку, но все равно не мог остановиться?

Мышцы его живота напряглись, когда рука Мэгги опустилась на пояс его штанов. Но он боролся не с желанием.