Пленённая льдом - [8]

Я смотрю на нее сверху вниз и понимаю, где ее слабое место. Оно есть у каждого – даже у самых могущественных фей.

– Это неверный путь, – спокойно отвечает она, но ее глаза теряют блеск. Она выглядит больной, серой и бледной.

– А предательство, значит, верный? – приподнимаю я брови. – Ты перетасовала карты. Ты знаешь правила. Теперь тебе придется стерпеть участь, которую ты уготовила нам всем.

– Поверь… – начинает она, но я прерываю ее.

– Молчи! – кричу я, возвышаясь над ней почти на целую голову. Сестра, Провидица, предательница. – Ты ведешь коварную игру, но я не собираюсь играть в нее! – шиплю я и тычу в нее пальцем. Магия пылает вокруг моей руки, вспыхивает, но не подчиняется мне. В глазах Провидицы я вижу осознание: я убила бы ее прямо сейчас, немедленно, если бы только могла. Она отворачивается и поворачивается ко мне спиной. Она бежит прочь от меня, своей королевы, в глубь самого одинокого дворца в мире.

– Давай, Лилит, уже скоро. Видишь свет там, впереди? Становится светлее. – Голос ведет меня через лес. Я чувствую холодные пальцы на своей руке. Больше не чувствую почти ничего. Ни мха под ногами, ни веток, которые тянутся ко мне, цепляются своими когтями в мое платье, рвут его. Деревья вокруг расплываются в массу темных стволов и кустарников, теней и монстров. Я едва вижу бледное мерцание луны, отбрасывающей свой тусклый свет на холодную лесную почву, погружая все вокруг в серебристое сияние. Я не обращаю внимания на тихие крики совы, вой волка. Нет, только рука, которая ведет меня, и голос, который говорит со мной, – вот моя опора. За ними я следую сквозь ночь.

– Видишь? Я же говорила тебе, что у каждого леса есть конец.

Но мы не в конце. Нет. То, что мы нашли, – это центр. Когда мы пробираемся сквозь колючие побеги и выходим из темноты деревьев, то видим перед собой ее – башню. Она вздымается высоко в беззвездную ночь. Черный силуэт, не более, и все же наши сердца начинают биться чаще. Наконец я высвобождаю свою руку из руки сестры и, спотыкаясь, иду вперед, к каменному исполину.

– Нет, Лилит! – кричит она. – Подожди. Мы не должны разделяться. Нужно соблюдать осторожность.

Но я не слушаю ее. Я лечу навстречу башне. Она привлекает меня своим очарованием. Она захватывает меня. Я кладу руку на шершавые камни, чувствую своеобразное тепло – неужели настолько прогрелись солнцем?

Дом, думаю я. Тепло камней начинает разливаться по моим венам, начинает меня кружить, и тогда я запрокидываю голову и смеюсь. Даже когда я оборачиваюсь и смотрю в испуганные глаза своей первой сестры, истерический детский смех эхом разносится по лесной поляне.

– Они заплатят, – шепчу я. – Они заплатят за то, что сделали с нами!

Суд

Магия, такая красочная и разнообразная, с наслаждением течет ко мне, покалывает мою кожу, бурлит в крови и пробуждает во мне Королеву. Они украли мою силу. И с высоко поднятой головой я вхожу в библиотеку сразу после Провидицы.

Ледяная ведьма стоит в полукруге тронов. Их двенадцать, но фей осталось только семь, остальные покинули этот мир. Повелительница драконов без приветствия приближается к железному трону, черному, как чешуйчатая броня, мрачному, как драконья преисподняя. Хагравен приветствует старшую сестру и усаживается на мерцающий павлиний трон, расположив руки на подлокотниках, покрытых перьями. Ее ногти отливают блестящим темно-зеленым цветом. Провидица кивает. Ее трон менее величественный – простая деревянная сфера на пьедестале. Она садится на шар, скрестив ноги по-турецки. И тут посреди комнаты из-под земли вырастают два побега. Они высятся, переплетаются, дают ростки: один усеян красными маками, другой – белыми лилиями. Вместе они образуют сверкающие ворота. Выходят Близнецы: одна в красном, другая в белом, они держатся за руки. На миг мне удается увидеть великолепный сад, пышную зелень и яркие цвета по ту сторону ворот, но тут они закрываются, а побеги рассыпаются в пыль, так что в считаные секунды от них ничего не остается. Становление и разрушение. Харуко и Акико, так их звали когда-то, интересно, как их зовут сейчас. Их магия всегда работала только в унисон, и даже сейчас они всегда поддерживают связь: касаниями, взглядами. Они – настоящие сестры в отличие от нас. Они быстро взглядывают на меня и мчатся к своим колючим тронам, которые стоят так близко друг к другу, что кажутся единым целым.

Не хватает лишь одной. И едва я думаю об этом, как она предстает передо мной в мантии, великолепной, как ночное небо: темно-синяя ткань, усыпанная сверкающими звездными осколками. Она торопливо снимает его, сворачивает изнанкой наружу, обмахивает, и великолепие исчезает под лоскутным одеялом из всевозможных мехов и шкур. Она колеблется, затем идет к своему трону, простому креслу из белого дерева. Я ищу в памяти ее имя, но не нахожу. Не могу вспомнить ни ее лица, ни ее саму. Но знаю, что она – одна из нас. Почему… я забыла ее?

«Потому что она слаба, – шипит во мне Королева. – Потому что она не владеет даже простейшими заклинаниями. Она ничего не может!»

Она – последняя из оставшихся в живых сестер. Седьмая фея. Так ее звали, и мы тоже так называли ее когда-то, потому что она не обладает никакими особенными умениями, у нее нет дара. Она молча сидит рядом с Харуко и Провидицей и ждет того же, что и все остальные: моего приговора.