Племя Тигра - [25]

Он с ходу влетел в болотце и увяз почти по брюхо, но смог выбраться, пересек все открытое пространство и остановился, упершись рогатой мордой в камни противоположного склона. Вероятно, такой склон он воспринимал как совершенно непреодолимую преграду, вроде отвесной стены. Громко сопя, зверь своротил рогом несколько камней, повернулся и… вновь двинулся по кругу. Причем в ту же сторону!

Охотники поднимались с земли. Получилось это не у всех: двое так и остались лежать, а один из тех, кто атаковал зверя, сумел сделать лишь несколько шагов и упал. Пятеро оставшихся, не обращая внимания на убитых и раненых, вновь «построились» и, тяжело переваливаясь, побежали по внутреннему кругу. В месте встречи, точнее, наибольшего сближения не произошло ничего – животное и охотники продолжали двигаться каждый своим курсом.

«Вот это да! – пытался осознать увиденное Семен. – Неужели зверь настолько глуп?! Не может же он не понимать, что рядом враги?! Или может? Как там оно по науке? Люди возникли в этом мире значительно позже, чем те же носороги, и в инстинктах последних страх перед человеком не заложен – он просто отсутствует. А накапливать опыт они не умеют. Наверное. С другой стороны… Вот в родном мире, помнится, одно время люди увлекались китобойным промыслом. И доувлекались до того, что выбили чуть ли не всех китов в океане. Продолжалась эта вакханалия, кажется, не один век, но киты так и не начали воспринимать китобоев как источник опасности. Всякие истории про касатку-людоеда и белого кашалота Моби Дика не более чем сказки, „заказчиками“ которых были все те же китобои».

«Цирковое» представление между тем продолжалось. Атаковать движущееся животное охотники почему-то не решались, а останавливаться носорог пока не собирался, только постепенно как бы успокаивался или, может быть, терял силы. Раны, судя по всему, были хоть и глубокие, но не смертельные. В конце концов он перешел на шаг и, в очередной раз приблизившись к месту, где подвергся нападению, заинтересовался распластанными в траве телами. По-видимому, он уловил какую-то связь между ними и причиненной ему болью. Подцепив рогом одного из убитых или раненых, он перевернул его на спину и принялся обнюхивать. Охотники приблизились и остановились метрах в пятнадцати-двадцати от зверя. На сей раз он стоял к ним боком, и это, похоже, их не устраивало. Что там носорог делал с трупом, было не очень ясно, но обращать внимание на живых он не желал.

По-видимому, в арсенале хьюггов имелся прием и на этот случай. То, что последовало, можно было назвать пантомимой, танцем, гимнастикой, чем угодно, хотя было ясно, что на самом деле это нечто иное.

– Анти-уйя-а нааки-то-о-о! Анти-уйя-а нааки-то-о-о! – затянули хьюгги и опустились на колени. Двое крайних так и остались в этом положении, а трое средних поднялись с копьями в руках, сделали несколько движений, похожих на низкие поклоны, и вновь опустились на колени. Под громкие, но не очень дружные завывания они проделали это раза три, прежде чем носорог удостоил их вниманием: приподнял и чуть повернул голову в их сторону. Пару минут он всматривался в «кривляющихся» людей, а потом повернулся всем корпусом, фыркнул, как бы отплевываясь, и двинулся прямо на них.

– Анти-уйя-а!! – радостно завопили хьюгги. Трое из них перешли на развалистый бег на месте, а двое крайних поднялись с колен и, подхватив копья, двинулись в обход с флангов.

Только носорог на сей раз не поддался на провокацию. Сделав несколько шагов вперед, он остановился, потоптался на месте и вдруг, повернувшись вправо, двинулся прямо на заходящего с этой стороны охотника. При этом он издал утробное фырканье и склонил голову так, что рог оказался выставленным горизонтально вперед.

Хьюгг, не колеблясь ни мгновения, бросил копье и пустился наутек. Стартовал он значительно резвее, чем огромное животное, так что сумел сразу оторваться на пару десятков метров, а потом резко свернуть в сторону. То ли носорог во время атаки видел совсем плохо, то ли был от природы не запрограммирован на войну с такой шустрой мелюзгой, только он продолжал двигаться по прямой, быстро набирая скорость.

Впрочем, потерял он ее быстрее, чем набрал, взбежав на добрый десяток метров вверх по склону. Находиться на столь неровной поверхности ему, вероятно, было крайне неудобно, и он начал пятиться вниз, оставляя глубокие борозды на тонком слое дерна, покрывающего осыпь. Несколько раз он пытался развернуться, но ничего у него не получалось, и ему с трудом удавалось сохранять равновесие – к передвижению по склонам он, похоже, был совершенно не приспособлен. «Наверное, у него ноги так устроены, – подумал Семен. – Скорее всего, недостаточно подвижны коленные суставы. Интересно, а почему эти ребята его не атакуют, пока он там копошится?»

В конце концов носорог оказался внизу на ровной поверхности. Он фыркал, топтался на одном месте, то ли пытаясь обнаружить противника, то ли просто сориентироваться. После некоторого колебания он принял-таки решение: двинулся вдоль основания склона по тропе, которую сам же и протопал.

Только двинулся он на сей раз в противоположную сторону.