Племенные войны - [75]

Англичане увидели в призрачном лунном свете, как огромный человек медленно повернулся к ним. Руками он держал другого человека, окровавленного и мертвого. Лицо незнакомца тоже было все в крови, в оскаленных зубах что-то зажато, какая-то плоть. Человек медленно достал это что-то изо рта и бросил под ноги ближайшему англичанину, заурчав при этом низким утробным голосом.

Солдаты одновременно посмотрели на упавшую перед ними часть чужого тела и признали в ней отгрызенное ухо их несчастного товарища.

Тут у одного из англичан оторвалось дно, послужив, словно бы, сигналом к отступлению. Повезло, что только один из них, вероятно, самый набожный, отметился в этой ситуации таким вот образом. Зрелище, действительно, было не для слабонервных.

Громадных размеров человекообразное существо с измазанным кровью лицом поднялось на бруствер, таща за собой за ногу безжизненное тело. Вероятно, доесть его оно решило чуть позже в одиночестве. Однако тело зацепилось за что-то, и, подергав его для верности туда-сюда, монстр поднял голову к луне и завыл, как волк. А потом чудовище прыгнуло в сторону и пропало из виду. Тело зацепившегося англичанина медленно сползло на землю.

Никто из солдат не попытался выстрелить, вероятно потому что прекрасно знал: в таких случаях только серебро может принести вред, а иначе вред принесут самому стрелку.

В роли монстра, конечно, выступал известный в узких кругах мастер перевоплощений, финский борец по прозвищу «Медведь» Оскари Кумпу. Ничего лучшего он не смог придумать, как отсечь остывающему англичанину ухо, вымазаться в его же крови и прикусить этот орган чувств, инородный и, казалось, склизкий, чтобы выглядеть более натурально. В самом деле, нет ничего натуральнее, чем оборотень или вурдалак с отгрызенным ухом в пасти.

Оскари так увлекся своим представлением, что оставался предельно серьезным даже тогда, когда страх обезобразил лица его суеверных врагов. На обратном пути он подполз к том флангу, где по его расчетам должен был находиться комиссар.

Так и было: три английских трупа, среди которых самым главным трупом был английский командир, один — безголовый труп и один покойник в нормальном покойницком состоянии. Но рядом также лежал и сам Тойво.

Оскари склонился над ним и с долей облегчения убедился, что комиссар жив, только в полном беспамятстве. Две слабо кровоточащих раны: на груди, и на бедре — а больше никаких повреждений. Кумпу подхватил Антикайнена и вместе с ним отправился к своему расположению. По дороге назад ему, вдруг, показалось, что какой-то большой зверь проскочил сзади в нескольких шагах, то ли огромный волк, то ли самый стремительный из медведей.

— Бояться нужно людей! — сказал Оскари сам себе и потряс кулаком в сторону, куда скрылся вероятный хищник.

Уже на подступе к своим позициям он заметил в кустах два ярко красных круглых глаза, направленных на него, и услышал глухое ворчание зверя. Вероятно, привлеченный запахом крови, либо же отвратительным ароматом английского страха, то ли волк, то ли медведь вышел на тропу войны. Что-то не в порядке было со психикой у этого существа: звери имели теперь обыкновение держаться от человека на безопасном для них, зверей, расстоянии.

— Ну, давай, сатана, подходи! — вполголоса сказал этим глазам в кустах Оскари, доставая наган в одну руку, в другую — верный пуукко. — Хочешь отведать вкуса человеческой крови?

Ворчание стало еще утробней, еще злее.

— Чего же ты медлишь? Давай, попробуй! — звук собственного голоса придавал Кумпу уверенности. Он встал в борцовскую позу, игнорируя факт, что в случае осветительной ракеты сделается отличной мишенью. Тело Тойво Оскари оставил лежать на земле за своей спиной, готовый защищать и его, и себя в случае нападения.

Зверь прыгнул на человека, на мгновения освещенный лунным светом. Если это был медведь, то это был явно не медведь. Если это был волк, то больше он походил на помесь волка, росомахи и еще кого-то. Льюис Кэрролл бы назвал: «штопора». Но красный финн Кэрролла не читал, поэтому определил: «еще кто-то» был человеком.

Сердце у красногвардейца пропустило удар от страха, внезапно накатившего на него, но инстинкты спортсмена-борца сработали сами по себе, независимо от ужаса. Пистолет оказался выбит из руки — Кумпу даже не успел выстрелить, но финский нож он все же не бросил.

Они схватились грудь о грудь, и Оскари сразу позабыл все свои страхи, словно вновь оказавшись на борцовском ковре. Удар был силен, но человек и не пытался этот наскок отразить. Наоборот, он спружинил ногами, прыгая назад вместе с напавшей на него тварью, пытаясь прижать ее оскаленную клыкастую голову к себе одной рукой, а другой — с пуукко — нанести удар под лопатку. Одновременно он изворачивался, как это бывает в борцовских бросках через голову.

Ему удалось упасть на землю, находясь сверху зверя, и Оскари сразу же принялся бить кулаком по голове твари, лишь бы не дать той время пустить в ход свои ужасные клыки. Нож остался где-то в спине животного, и человек попытался задействовать и вторую свою руку. Но зверь задними ногами поддел Кумпу за живот и отшвырнул от себя.