Племенной скот - [34]

Текли минуты, стонали черепа, Алена стояла, вытирая уголком косынки слезы, текущие по щеке.

Потом вдруг раскрылась белая стена. Из нее, словно темный язык изо рта прокаженного, вывалилась лестница. Яга сошла по ней и, подойдя к забору, оперлась на обглоданные кости ворот.

– Чего? – спросила она, прищурившись. – Не страшно тебе?

– Страшно, – еле ворочая языком, ответила Алена.

– А чего не бежишь?

– А куда бежать? Лес ведь кругом.

– А шла куда?

– Сюда и шла, к вам, к Маргарите Петровне.

– Вот как? – Яга вздернула вверх тоненькие, темной ниточкой, брови. – И чего ж тебе надо от меня, а?

– Дело у меня важное.

– Такое важное, что ты даже через страх переступила?

– Ага, – кивнула Алена.

– Ну заходи тогда.

Яга отступила назад. Ворота дернулись и, щелкнув, отворились. Алена прошла через них, вздрагивая от страха: костяшки шевелились, будто стараясь схватить ее за одежду. Но стоило ей войти, как все замерло, стихли стоны, погасли страшные глаза черепов.

Они поднялись по лестнице, вошли в дом. Здесь все было белым и блестяще-стеклянным. Столько стекла сразу Алена не видела никогда в жизни.

– Сядь здесь, – сказала Маргарита Петровна, указывая Алене на табурет, стоящий у входа. Та села, прижимая к себе узелок. – Сиди тихо. Я сейчас дела доделаю, и тогда ты мне все расскажешь, ладно?

– Ладно, – кивнула Алена.

Маргарита Петровна отошла к столу, стоящему в глубине комнаты. Она показалась Алене слишком красивой и не похожей на Бабу-ягу. Впрочем, было в этой красоте много колдовского, не человеческого: молодое лицо выглядело странно в обрамлении седых волос, брови были словно нарисованы тонким угольком, губы блестели, будто покрытые крохотными капельками росы.

Но вот Маргарита Петровна достала квадратную сумку и принялась выкладывать на стол прозрачные коробочки с травами – каждый стебелек лежал отдельно. Потом выставила несколько небольших бутылочек с водой. Алене сразу вспомнились лекарства и ослабевший мужик, виденный ею у Чмыхало. «Живая вода, – подумала она. – Вот откуда берется. А трав-то маловато. Или она по-особому варит? Наверное, по-особому… А может, в каждом стебле, в хрусталь запечатанном, особая сила?»

Следом на столе появились коробочки с лягушками, с маленькой змеей. Потом – клеточки с мышами. Алене стало противно. Ей вдруг представилось, как Маргарита Петровна бросает всю эту живность в кипящий котел, и как сворачиваются от невыносимой боли в воде крохотные мышиные тела.

Потом раздался негромкий звук, словно коротко ухнула в отдалении сова; повис в воздухе прозрачный морок, и Алена увидела Ягу такой, какой она и должна была быть, без колдовских прикрас. Ее кожа потемнела, скрючились пальцы, нос съехал на сторону и увеличился так, что, казалось, мог бы достать до потолка, если бы Яга подняла голову. Одна нога стала толстой, другая – тонкой, словно в ней осталась только лишенная мяса кость.

Вскрикнув, Алена закрыла лицо руками и начала оседать на стуле.

Резкий запах привел ее в чувство. Перед ней стояла Маргарита Петровна: прежняя, нестрашная. Она держала в руке белый пахучий шарик. Алена испуганно глядела на нее.

– Ох, горе ты мое! – Яга всплеснула руками. – За что ты на меня свалилась? Ну чего ты испугалась? Это же просто карта местности. Виртуальная карта местности. Значит, такая, которую видно, но которой нет. Картинка в воздухе. Понимаешь? Не понимаешь? Иди сюда.

Яга потянула Алену за рукав, и та послушно встала и пошла за ней. Они остановились у стола, снова ухнула сова, и снова морок взметнулся вверх. Алена глядела во все глаза, не понимая сначала, что перед ней. Потом взгляд остановился на тоненькой ниточке реки, затем – на коричневых коробочках домов. Казалось, она летит над родной деревней. Ощущение полета напомнило ей о Финисте, и слезы навернулись на глаза, мешая смотреть.

– Ну, – в голосе Яги звучало раздражение, – успокоилась? Стой тогда здесь. Желательно спокойно. Смотри и молчи.

Алена замерла, не решаясь даже прислониться к стене, словно та могла исчезнуть от прикосновения или превратиться во что-нибудь неприятное.

Маргарита Петровна стала колдовать. Она водила руками над гладкой поверхностью стола, и на столешнице вспыхивали обведенные красными клеточками черные знаки. Алена почувствовала удушье и схватилась рукой за горло, не понимая, убивает ли ее колдовство, или это просто накатывает волнами страх.

На призрачной, висящей в воздухе земле то тут, то там появлялись символы, и то один, то другой участок вдруг приближался и становился лучше виден.

Закончив колдовать, Маргарита Петровна потерла пальцами висок, и Алена вдруг подумала, что Яга выглядит очень усталой.

Морок исчез, погасли колдовские символы. Маргарита Петровна потянула Алену за рукав, усаживая за стол, и сама села рядом.

– Ну, что у тебя за дело? – спросила она.

– Ищу я… Одного человека.

– Так. И почему у меня ищешь?

– Так он тоже навья.

– Навья? Кто ж такой – навья? И с чего это ты так решила?

– Так живет он в Ирий-саду. И прилетает по небу каждый вечер. А потом – обратно улетает. И вот, улетел ономнясь и не вернулся. Поможете ли?

Алена говорила и обмирала от того, как серьезно и сурово смотрит на нее Яга.