Плавание «Сидрэгона» - [7]

Судя по показаниям гидролокатора, в нескольких милях впереди нас появились два новых айсберга. По узкому проходу я направился к кормовой переборке, около которой находился штурманский прокладочный столик. Старшина штурманской группы, он же помощник штурмана Уинс, склонился над картой и аккуратно наносил на нее обнаруженные айсберги.

— Доброе утро, сэр, — приветствовал меня хрупкий моряк. — Вот наше место, — сказал он, указывая на только что нанесенную на карту отметку. Уинс был моим старым другом и товарищем по плаванию. За пять лет, которые мы прослужили вместе с ним на подводных лодках, он научился буквально читать мои мысли.

— Доброе утро, Уинс. Прекрасное местечко, не правда ли?

— Да, сэр. А мы всплывем, чтобы взглянуть на них?

— Конечно. Только их все еще маловато, — пошутил я. Если бы я только мог сказать этим людям, что для меня значат их спокойствие и уверенность. Я уже не был больше одиноким; лежащая на мне ответственность больше не казалась столь тяжелой.

Мы шли в район, который я наметил еще вчера. Судя по карте, глубины на нашем курсе постепенно уменьшались, с каждой минутой мы приближались к сравнительно мелководному району. До назначенной точки нам оставалось идти еще около двух часов. Я вернулся к тому месту, где находился Леги, чтобы взглянуть на эхолот: его показания подтверждали правильность места лодки по счислению.

— Командир, я отверну влево на курс пятьдесят градусов, когда до айсберга «Экоу» будет двадцать кабельтовых, — доложил мне вахтенный офицер.

Я кивнул в знак согласия и пошел в свою каюту.

Решив непременно уснуть, я снова лег на койку. Если мне не отдохнуть хотя бы немного, то усталость может привести к опасным ошибкам в оценках и решениях, которые мне предстоит принимать. Ясно, что вахта в центральном посту совершенно не нуждается в моей опеке: отданные мной распоряжения на ночь выполняются абсолютно точно. Навязчивая картина окружающих нас со всех сторон остроконечных ледяных громадин постепенно растворилась и исчезла из моего сознания…

«Р-р-р-р, р-р-р-р» — снова затрещал зуммер телефона. Я вскочил и машинально схватил трубку. Опять доклад вахтенного офицера об айсбергах впереди по курсу. Теперь их стало больше и расположены они ближе друг к другу. Взглянув на часы, я заметил, что спал всего четырнадцать минут.

Я приказал вахтенному офицеру доложить мне, когда концентрация айсбергов увеличится приблизительно до одного на квадратную милю.

— Есть, есть, сэр! Ждать вам придется недолго, — бодро ответил Леги.

Однако для меня это время тянулось долго., Когда доклады об айсбергах стали поступать все чаще и чаще, спать стало совершенно невозможно. На койке меня удерживало лишь какое-то странное упрямство. Я хотел показать, что этот небывалый прорыв нашего корабля в гущу айсбергов не особенно-то меня и волнует. Позднее нам предстояло попасть в еще более сложные ситуации, поэтому мое отношение к нынешней, менее сложной обстановке могло оказать нежелательное действие на экипаж. Однако вскоре простое благоразумие заставило меня уменьшить скорость хода до десяти узлов. Но даже и после этого корабль, казалось, непрерывно поворачивал то в одну, то в другую сторону.

Без десяти шесть поступил долгожданный доклад: несколько последних айсбергов были расположены приблизительно по одному на квадратную милю. Куда бы корабль ни повернул, везде впереди него оказывались айсберги. Продвигаться вперед, конечно, было еще возможно, но способность лодки идти в подводном положении среди айсбергов была полностью доказана, и теперь вполне можно было взглянуть на эти гиганты из надводного положения. Приказав вызвать на посты специальную штурманскую группу для нанесения на карту обнаруженных айсбергов, я быстро оделся и направился в центральный пост.

— Всплывайте на сорок пять метров, Леги, и удифферентуйте лодку без хода, — приказал я вахтенному офицеру, стоявшему на перископной площадке.

Стоя рядом и с наслаждением потягивая маленькими глотками горячий кофе, я наблюдал, как он мастерски вывел лодку на заданную глубину и, застопорив машины, удифферентовал ее, добившись абсолютно неподвижного положения корабля.

Офицеры, старшины и матросы штурманской группы занимали свои места по расписанию. Появились перископные камеры, специальные планшеты с прикрепленными к ним разграфленными листами бумаги для записи данных, бумага с гониометрической сеткой, блокноты для зарисовок и специальный вахтенный журнал. Включили специальный аппарат для записи «звуковой характеристики» каждого айсберга. Немногие бывшие до этого свободными уголки в центральном посту вскоре заполнились офицерами, матросами и старшинами. Почти у каждого на шее висел фотоаппарат, приготовленный для съемки окружавших лодку ледяных гигантов. В голосах, в блеске глаз, в улыбках, в шутках — во всем чувствовалось возбуждение, предвкушение неожиданного зрелища. Я просмотрел показания всех наших эхоледомеров.

— Кажется, над нами чисто, — произнес я дрожащим от волнения голосом, обращаясь к своему первому заместителю, старшему помощнику командира капитан-лейтенанту Стронгу, который стоял справа от меня у перископной площадки и руководил деятельностью штурманской группы.