Плау винд, или Приключения лейтенантов - [29]

По чести говоря, строевая служба быстро наскучила Джону. Но куда было деться, коли война продолжалась? В июне 1812 года пожар объял чуть ли не полмира: Северная Америка бросила перчатку Великобритании, а шесть дней спустя разноплеменная армия Наполеона мутным потоком хлынула в Россию. Война привела Джона к берегам Америки. Он участвовал в блокаде портов, в сухопутных сражениях. Пушки щадили его и у Копенгагена, и при Трафальгаре, но здесь, в Новом Свете, он был тяжко ранен.

Храбрость и распорядительность его были замечены. Ускользнув живьем от лекарей, он уже не явился в «петушью яму», а занял отдельную каюту, ибо был произведен в лейтенанты. И теперь, когда барабан бил «Ростбиф старой Англии», возвещая обеденный час, он шел к столу неторопливо – лейтенант не чета мичману: у лейтенантов аппетит нормальный.

Глава 2 «Звездочеты»

Он был похож на пастора. Черный сюртук и черный шейный платок подчеркивали пуританскую строгость его облика. У него было крупное большеносое лицо. Мешочки под глазами придавали ему несколько брюзгливый вид.

Его звали Джон Барроу. Он был секретарем адмиралтейства. Это он, Барроу, оказал некоторые услуги Крузенштерну, когда тот с Румянцевым готовил экспедицию «Рюрика»; это он, Барроу, писал письма в далекое эстонское поместье; это он, Барроу, составлял историю полярных плаваний и просил у Крузенштерна информации о русских достижениях.

Он, быть может, испытал досаду, когда тотчас после разгрома Наполеона русские взялись за решение великой загадки Северо-западного прохода. Да и как было не досадовать? «Рюрик» уже пересекал океаны, а секретарь английского адмиралтейства, один из учредителей Лондонского географического общества, все еще доказывал необходимость возобновления борьбы. Однако досада не помешала Барроу по-хорошему отнестись к русскому почину. Напротив, «Рюрик» дал ему лишний повод воззвать к чести мореходной нации.

Но Барроу знал, что существуют более мощные рычаги, нежели Честь и Престиж: промышленные и торговые интересы были теми рычагами. Неудача давних поисков Северо-западного прохода заморозила толстосумов. Теперь Барроу «разогревал» их. Англия-победительница, Англия, утвердившаяся на бойких морских перекрестках, вправе ль равнодушно взирать на тайны Арктики? Прежние неудачи ничего не доказывают. Вероятно, ждут новые неудачи. Но не окупятся ли затраты сторицей, если Северо-западный проход достанется Англии?

После долгой и жаркой журнальной перепалки, после обнадеживающих заверений китобоя Скоресби-сына о потеплении на севере, после дотошных разборов всех обстоятельств удалось наконец обломать власть имущих. В 1817 году план полярной экспедиции – той, о которой Барроу писал Крузенштерну, а Крузенштерн писал Румянцеву, – был представлен морским лордам.

Что же до исполнителей, то Барроу не сомневался: найдутся рассудительные смельчаки в стране Кука. Знаток флота, Барроу делил корабельных офицеров на три категории. Самую многочисленную составляли моряки-практики: эти пороха не изобретали, а честно тянули лямку палубной службы. Ко второй категории относились фаты в морских мундирах: эти всему прочему предпочитали теплое местечко в адмиралтействе, коего и добивались папенькиными связями. В третьей, самой отборной, были те, кто отменное знание мореходного дела соединял со страстью к наукам; их в шутку звали «звездочетами».

На «звездочетов» и рассчитывал Барроу.

Лейтенант Франклин жил в Дептфорде. Городок был оживлен почти так же, как театр Ковент-Гарден перед концертами знаменитой певицы Каталани. Кареты катили в Дептфорд – аристократы-лондонцы отправлялись к Темзе, где стояли четыре корабля. В дилижансах прибывали географы и натуралисты, астрономы и физики. Словом, трактирщикам оставалось лишь благодарить адмиралтейство за то, что оно назначило Дептфорд местом снаряжения экспедиций.

Вся четверка капитанов принадлежала к «звездочетам». Первым отрядом – корабли «Изабелла» и «Александр» – командовал Росс; подчинялся ему командир «Александра» Уильям Парри. Вторым отрядом – корабли «Доротея» и «Трент» – командовал капитан Бьюкен; ему подчинялся командир «Трента» Джон Франклин.

Четверка знала общие курсы будущих походов, но подробные инструкции еще не были получены из Лондона. Дни проходили в судовых работах, в беседах с лондонскими «паломниками». Интерес к экспедиции и радовал, и утомлял ее участников.

Вечерами Джон Франклин встречался с новым своим другом Уильямом Парри. Помощники начальников отрядов, командиры однотипных судов, а главное – оба, одержимые неизлечимой страстью к географическим исследованиям, Франклин и Парри быстро сблизились и теперь вечерами не могли не потолковать часок-другой.

Они сидели за столиком и тянули эль. Джон, нюхнув душистого табаку, сладостно жмурился и заводил разговор о грядущих подвигах. На лице Уильяма, мальчишеском и бесхитростном, блуждала мечтательная улыбка. А потом наступал его черед.

Уильям закладывал за щеку табак и тоже говорил о грядущих делах там, на Севере.

Поздним вечером Джон строчил письма. Родственников было уйма: братья женились, сестры выходили замуж, у жен и мужей, в свою очередь, были родственники. Вот и приходилось марать немало, дабы не обиделись, не подумали, что лейтенант Джон задрал нос.