Платон. Избранное - [64]

Каждое скопление будет представляться также равным многим малым [членам]; в самом деле, оно лишь в том случае представится переходящим из большего в меньшее, если предварительно покажется промежуточным, а это и будет создавать впечатление равенства.

…Далее, будет представляться, что каждое скопление имеет предел по отношению к другому скоплению, хотя по отношению к самому себе оно не имеет ни начала, ни конца, ни середины.

…Когда кто-нибудь мысленно примет что-либо за начало, конец или середину таких скоплений, то каждый раз перед началом окажется другое начало, за концом останется еще другой конец и в середине появится другая, более средняя, середина, меньшая первой, потому что ни в начале, ни в конце, ни в середине нельзя уловить единого, раз оно не существует.

…А все существующее, какое кто-либо улавливает мыслью, должно, полагаю я, распадаться и раздробляться, ибо его можно воспринять лишь в виде скопления, лишенного единства.

…Конечно, издали, для слабого зрения, такое скопление необходимо будет казаться единым, но вблизи, для острого ума, каждое единство окажется количественно беспредельным, коль скоро оно лишено единого, которого не существует. Не правда ли?

Аристотель. Это в высшей степени необходимо.

Парменид. Таким образом, если единого нет, а существует иное в отношении единого, то каждое иное должно казаться и беспредельным, и имеющим предел, и одним, и многим.

…Так же и эти скопления должны казаться подобными и неподобными себе и самим и друг другу.

…А следовательно, и тождественными и различными между собой, и соприкасающимися и разделенными, и движущимися всеми видами движения и находящимися в состоянии полного покоя, и возникающими и гибнущими, и ни теми, ни другими, и имеющими все подобные свойства, которые нам уже не трудно проследить, если единого нет, а многое существует.

Аристотель. Сущая правда. [Т. 2. Парменид. 165 а-е. С. 410–411]

Парменид. Иное нигде никаким образом не имеет никакого общения ни с чем из несуществующего и ничто из несуществующего не имеет никакого отношения ни к чему из иного; к тому же у несуществующего нет и частей.

…Следовательно, у иного нет ни мнения о несуществующем, ни какого-либо представления о нем и несуществующее решительно никак не мыслится иным.

…Следовательно, если единое не существует, то ничто из иного не может мыслиться ни как одно, ни как многое, потому что без единого мыслить многое невозможно.

…Итак, если единое не существует, то и иное не существует и его нельзя мыслить ни как единое, ни как многое.

…И также ни как тождественное, ни как различное, ни как соприкасающееся, ни как обособленное, ни вообще как имеющее другие признаки, которые, как мы проследили выше, оно обнаруживает; ничем таким иное не может ни быть, ни казаться, если единое не существует.

…Не правильно ли будет сказать в общем: если единое не существует, то ничего не существует?

Аристотель. Совершенно правильно.

Парменид. Выскажем же это утверждение, а также и то, что существует ли единое или не существует, и оно и иное, как оказывается, по отношению к самим себе и друг к другу безусловно суть и не суть, кажутся и не кажутся.

Аристотель. Истинная правда. [Т. 2. Парменид. 166 а-с. С. 411–412]

Глава 14 Два рода удовольствий: высшее и низшее

Диалоги: Филеб. Протагор.

Сократ начинает разговор с имени богини Афродиты, которое, по его словам, означает удовольствие. А божественный дар в виде науки и искусства людям был дан Прометеем древним предкам людей, которые передали нам сказание о вечно сущем, состоящим из единства и множества и заключающем в себе воедино предел и беспредельность. Сократ не соглашается с Филебом, что все приятное есть благо, ведь богиня (Афродита), видя невоздержанность и порочность людей, установила закон, порядок и предел. Сравнивая человека, его душу и тело с космосом, он наделяет

Вселенную душой и телом, а причину, которая все устраивает в космосе и устанавливает пределы, Сократ называет мудростью и умом. Однако, ни мудрость, ни ум не могут возникнуть без души. Ум оказался родственным причине и одного с ней рода, а удовольствие беспредельно само по себе и не имеет ни начала, ни конца. Всякое влечение и вожделение принадлежит душе и, когда душа и тело оказываются в одном состоянии и сообща возбуждаются, то тогда налаживается гармония и здоровье, а когда они разлаживаются, то возникает страдание. Сравнивая и оценивая удовольствия и страдания, мы избираем для себя более значительные и обильные удовольствия. Величайшие удовольствия и величайшие страдания коренятся в некоей порочности души и тела, которая связана с мерой.

Самой лучшей будет жизнь, в которой в мере сочетаются удовольствия и разумение.

На первое место Сократ помещает все, что относится к мере, умеренности и своевременности, потому что это относится к вечности. На втором месте он устанавливает прекрасное, совершенное, самодовлеющее и относящееся к этому роду. На третьем – ум и разумение, а на четвертом – знания, искусства и правильные мнения. Пятое место достается чистым удовольствиям самой души, которые сопровождают и знания, и ощущения.