Плато чёрного спелеолога - [7]

— Пустяки… почти не болит.

— Понятно, — качает головой Виктор и словно у него появляется второе дыхание, не обращая на режущую боль в ноге, подсаживает Нину на выступ в стене.

Женщина прижимается к холодной поверхности, оборачивается, в глазах недоумение.

— Что-то не так? — не понимает мужчина.

— Я не вижу цели твоего спуска в пещеру.

— Ты о воде? Ёмкость не нашёл.

— Тогда… зачем спускался… чтобы напиться самому?

— И это тоже, — не стал врать Виктор, — я хотел намочить полотенце, оно махровое, много бы впитало воды, а теперь оно на моей ноге.

— М-да, с твоей ногой.

— Прорвёмся. Где-то на плато есть озеро, точно не знаю в каком именно месте, но днём поискать можно. Нам бы выбраться, — с сомнением говорит Виктор.

— Выберемся, — Нина запихивает свою боль далеко в сознание и карабкается наверх.

Мужчина некоторое время смотрит на неё, затем на лице появляется выражение сродни взгляду хищного зверя, попавшего в ловушку, он бросается на стену и быстро догоняет женщину. У свешивающейся ленты он с усмешкой смотрит на перекрученный бюстгальтер.

— Между прочим, этот лифчик жизнь мне спас, — зардевшись, говорит Нина чистую правду.

— Верю, — внезапно суровеет Виктор. Он щупает ленту, натягивает на себя, проверяя на прочность. Узлы, связывающие куски, скрипнули и сильнее затягиваются под весом мужчины. — Хватайся за меня, не сможешь держаться руками, вцепляйся зубами в мою одежду.

— Ты сможешь меня удержать? — не верит Нина, — давай я сама попробую… я в школе по канату лазила.

— В школе? — фыркает Виктор, а сейчас попа перевесит… ладно… шучу. В тебе веса меньше, чем в худосочном баране… вытащу… крепче хватайся, — он чувствует, как его торс обвивают цепкие пальчики. — С богом! — выдыхает он.

Если бы не Нина, отчаянно цепляющаяся за него, скорее всего Виктор не вылез из жуткой пещеры, но страх за жизнь этой хрупкой женщины, словно взорвал сознание и дал силы, которых, казалось, уже не было. И всё же это было чудо то, что они увидели слепящее солнце и, у страшного провала, без сил рухнули на поверхности.

Нина всё ещё цепляется за Виктора, словно ещё не верит в спасение, или боится вновь соскользнуть в темноту пещеры. Но вот, мужчина пошевелился, с трудом перевернулся, неловко откинув перебинтованную ногу, глянул на женщину и неожиданно смеётся.

— Ты чего? — отпрянула от него Нина.

— Ты прекрасна, — продолжает смеяться Виктор.

Нина придирчиво осматривает себя. Она вся в глине, в каких-то грязных потёках, волосы торчат как испуганные сосульки, а из одежды у неё лишь подранные ажурные трусики. Неожиданно она прильнула к губам Виктора и его смех мгновенно обрывается.

— Спасибо, — отрываясь от неприлично затянувшегося поцелуя, говорит Нина.

— За что, за поцелуй?

— За то, что спас меня.

— Это ты меня спасла, — Виктор произносит с грустью, в глазах возникает тревога, он вспомнил, где они.

— Нам необходимо идти, — поднимается женщина.

До лодки они добраться не смогли, единственное, что у них получилось, выползти из воронки и втиснуться под разлапистый можжевельник. Здесь когда-то была стоянка спелеологов, виднеется пятно от кострища, в корнях дерева, заботливо прикрыты пустые консервные банки и даже пара стеклянных бутылок — безусловно, это настоящее сокровище. Вот ещё спички раздобыть бы? Неожиданно просыпается голод и наглым образом сжимает пустые желудки.

— Кушать хочется и опять… пить, — с грустью говорит Нина.

— Надо идти к озеру, — Виктор пытается пошевелить ногой, но резкая боль заставляет его прикусить губу, чтобы не вскрикнуть.

— Мне трудно дышать, — сознаётся Нина, — я не смогу идти.

День медленно ползёт, убивая в душах надежду, Виктор и Нина с каким-то безволием лежат под деревом, не в силах сдвинуться с места.

Ночь как всегда застаёт врасплох, Нина цепенеет от холода и даже не замечает, как её накрывает своей рубашкой Виктор.

Какая-та птица завязла в листве, скачет, расшвыривая сухие веточки, затем мелодично свистнула, вспорхнула и разбудила Нину. Раннее утро, может часов пять, холодно, но не так ужасно как было раньше. Женщина со стоном прислоняется к стволу дерева, замечает на себе рубашку, озирается по сторонам, Виктора нет. Беспокойство кольнуло душу, но пока не страх. Она долго ждёт, затем решает выползти из-под дерева, но слышит волочащиеся шаги, Виктор, опираясь на сухую ветку, ковыляет к ней, раздвигает колючую листву, вползает, улыбаясь, смотрит на неё.

— Как я тебя долго ждала, — только и смогла вымолвить Нина.

— Испугалась, что я ушёл?

— Что ты! — излишне горячо восклицает женщина.

— Понятно, — усмехается мужчина и вываливает из карманов целые жмени кузнечиков. — С холода они едва двигаются, собрать их было совсем просто.

— Мы что, будем ловить рыбу? — удивляется Нина.

— Нет, мы их будем есть.

— Кузнечиков?

— Безусловно.

— Сырыми?

— Обязательно.

— Ты с ума сошёл… ешь сам. Ты знаешь, я не голодна, — она сглатывает слюну.

— Ты будешь, их есть.

— Меня вывернет, — Нину действительно начинает тошнить, но желудок пустой и она лишь икнула, растеряно хлопает глазами. — Насекомых есть нельзя! — с обречённостью выкрикивает она.

— А что можно? — с иронией спрашивает Виктор. — Если нам повезёт, доберёмся до озера, наловим лягушек.