Платформа - [6]

Спасибо за согласие.

Многие подписчики [ЗвездныхСердец] объединяют доступ к [ЗвезднымСердцам] с доступом к главной базе данных и доступом к ПравдивымРассказам и другим платным ПараСайтам. Вы желаете воспользоваться этой возможностью сейчас или позже?

«Позже».

Вы не открывали главную базу данных «ПослеЖизни» в течение двадцати девяти часов четырнадцати минут. На данный момент вам доступны восемнадцать голосований, пять из которых заканчиваются через девять часов четырнадцать минут. Вы желаете проголосовать сейчас или позже?

«Позже».

Спасибо. Цепочка Возможностей завершена. Вы можете закрыть…

* * *

Таллен закрыл окошко. Он предоставил монитор самому себе и, не в силах усидеть на месте, набросил куртку и вышел на улицу, чувствуя странную вину из-за того, что одобрил «ПоискСердца».

Он уже сожалел об этом. Что он вообще делает? Когда Таллен вот так рассказывал или писал о себе, то начинал слишком много думать. Как, черт возьми, он оказался в подобном месте – женщина, с которой он познакомился несколько вечеров назад в красном баре, писательница, сказала, что Форпост наполнен яростью и шумом[1], сказала так, словно сама услышала это описание где-то еще. Теперь оно застряло у Таллена в голове вместе с ее интонацией. В писательнице было что-то необычное, какое-то ощущение жизни и любопытства, и ему хотелось бы говорить с ней и дальше. Он подумал было, что и она им тоже заинтересовалась, но писательница отвернулась, как только в бар вошел здоровяк-паксер, этим все и закончилось. Рейзер – вот как ее звали. Может, они еще увидятся. Когда Таллен ушел из бара, Рейзер с паксером все еще сидели там и надирались. Люди – даже не криминалы – в присутствии защитников правопорядка обычно нервничали, но только не Рейзер.

Нет, Таллен не должен был позволить втянуть себя в очередной «ПоискСердца». Стоило только взглянуть на советы для подписчиков. Что и кому он мог предложить? Лена была права, как и та, что была до нее, и все остальные. Стоило только посмотреть на безумное место, в котором он жил. Кто поселится здесь по своей воле?

Он шел мимо домов, и мысли его в кои-то веки были кристально ясны. Ночью в Форпосте почти не было теней. Здесь и дни-то были странными, но, чтобы привыкнуть к ночному городу, Таллену потребовался год. Из-за причудливого свечения щита воздух не давал ощущения перспективы или расстояния, и все казалось не далеким или близким, а только большим или маленьким. Мозгу приходилось учиться по-новому оценивать визуальную информацию. Со зданиями проблем не было, а вот дверные ручки создавали неудобства, и бинокулярный параллакс тут был важнее, чем глазной фокус. Гулять по Форпосту после заката было словно бродить по детской листалке.

А еще был сам щит. Во время прилива щит, защищавший комплекс, представлял собой гудящее кружево магнитных и электрических полей. Таллен мысленно называл его дымовой завесой. Он, однако, в существование щита верил, в отличие от того ежегодного плюс-минус десятка алкашей или психов, которым взбредало в голову пробежать сквозь него, после чего их уносил ветер, как ту девочку из листалки про страну Оз, которую Таллену в детстве читала мама. Только их больше никто никогда не видел.

Днем щит был почти незаметен – волнующаяся дымка, которую можно было кое-как разглядеть, если прищуриться. Приходилось крепко стоять на ногах и сосредотачивать взгляд на стене, на земле, на чем угодно твердом. Ничто не было способно одолеть этот ветер, но мягкий, многослойный щит мог ему сопротивляться. На внешней границе он едва существовал, всего лишь измеряя скорость ветра. Через несколько метров он принимал удары на себя, смягчая и рассредотачивая, а еще через несколько – поглощал их, перерабатывая в энергию, которой хватало, чтобы питать и комплекс, и сам щит. Сохраненных излишков энергии хватало, чтобы Форпост работал весь оставшийся год. Ветры Хлада были неиссякаемым источником электричества и бедствий.

Таллен продолжал идти, не в силах избавиться от странного ощущения, будто кто-то крадется за ним по улицам. Но причиной тому была всего лишь абсурдность этого места. На Хладе ненормальным было все.

Было уже холодно и далеко за полночь, и щит гудел. Как всегда, Таллен спустился к пляжу, подойдя так близко к воде, что она облизывала ему ботинки. Прибой шипел в камнях под ногами. Галька больше нравилась ему ночью, когда омытые морем блистающие дневные краски выцветали до фиолетовой и алой.

Сегодня морской покой не развеял его смутного уныния. Он ошибся, выйдя на улицу. Вредная привычка – эти еженощные прогулки. Нужно было проглотить капсулу и позволить себе хотя бы химический отдых.

Медленно переступая с ноги на ногу, чтобы не увязнуть в гальке, он думал о том, куда катится его жизнь. Здесь было больше полумертвых, чем живых. Говорили, что в Форпост переселяются те, кто устал жить, а на платформы отправляются те, кто готов умереть. Бары Форпоста полнились такими вот беседами о конечности бытия. Беда была в том, что Таллен и сам начинал об этом заговаривать.

Он снова подумал о женщине из бара. Рейзер. Как она здесь оказалась? Большинство людей рассказывали о том, что их сюда привело, после первого стакана. Но не она. В ней была жизнь.