Платформа - [34]

– Зачем плавники – я, в общем, понимаю, – ответила я. – И, может, ленты. Остальное – нет. Объяснишь?

– Это нельзя объяснить. Я не могу, по крайней мере. – Он отодвинулся и посмотрел на меня. Волосы у Бейла были растрепаны, и я убрала их от его глаз. Синева этих глаз побледнела, и я вспомнила небо того же цвета над Вегасхристом и стоявшую рядом со мной черноволосую девочку, которая смеялась, пока ее желтый воздушный змей исчезал в небесах. [тут ссылка]

– Тогда расскажи еще что-нибудь.

Я задумалась, много ли знаю о Бейле на самом деле. Об историях, записанных на его теле. О созвездии маленьких шрамов, изрывших его правую щеку, о темном бугорке на кое-как залеченной ключице. Да, эти истории я знала, и знала, что они говорят о нем. Но помимо этого – что мне было известно?

– Ладно, – сказал он. – Вот, например. Слышала когда-нибудь про скорость тьмы?

Я попыталась вспомнить. «Скоростью тьмы» назывался корабль, на котором я однажды летала. И еще на некоторых планетах это было жаргонное название примитивного очистителя памяти. Неумелые похитители накачивали им жертв, прежде чем возвратить их беспамятными. Точнее, не просто беспамятными. Родные обнаруживали, что отдали деньги за возвращение двадцатилетних хнычущих младенцев. Однажды я об этом писала [тут ссылка] после долгого дня на Дали, проведенного за разговором с женщиной, чьи глаза не переставали метаться, и никогда уже не перестанут.

Но я была уверена, что Бейл говорит о чем-то другом. У термина было еще несколько значений, и все менее интересные. «Скорость тьмы» – броское словосочетание, но это довольно очевидная инверсия «скорости света», ярлык, только и ждущий, чтобы его куда-нибудь налепили. Меня всегда больше интересовало применение.

– Нет, – ответила я. – Никогда не слышала.

– Ясно, – сказал Бейл. – Так еще стимулятор для траха называют, но не на Хладе. Слушай.

Он пошевелился, и я ощутила, как его сердце забилось быстрее. Он провел по вчерашней щетине тыльной стороной ладони и начал рассказывать:

– Ты быстро летишь по Потоку, «же» растет, так что ты становишься тяжелее. – Его всегда заводило действие. Хватало даже слов или мыслей о нем. Вот что между нами было общего – эти пропитанные адреналином разговоры и неусидчивость, и поэтому же нашим отношениям не суждено было продлиться. Мы постоянно куда-то бежали, но это была лишь прелюдия к тому, чтобы разбежаться.

– Это не та постоянная перегрузка, которая бывает у ракетчиков. Простые ракетные скафы тут не годятся. Если хочешь маневрировать на скорости Потока – придется надеть специальный экзо. Этому костюму нужна самая большая амортизация перегрузки, какая только бывает, но ты ведь не в кабине сидишь. Экономичная амортизация, как в ракетном скафе, не поможет. Носила такой?

– Да.

– Так вот, это как будто у тебя спереди и сзади по матрасу привязано. – Он осекся, уставился на меня и переспросил: – Правда носила?

Я улыбнулась при виде его удивления.

– Я много чего делала, Бейл. Кое-что даже в реале.

Сколько всего он обо мне не знал. Мы оба были заблудшими душами, недолгими спутниками в темной-темной ночи.

– Если не в реале – значит, не было, – сказал он, помолчал и добавил: – Ты полна сюрпризов, Пуст, ты знаешь об этом?

Это было почти что признание в любви. Достаточно близко, но не ближе. Как раз. Этот парень.

Он с хрустом прожевал осадок виски, а потом продолжил:

– В общем, суть ты уловила. Плавники нужны, чтобы лучше вписываться в повороты, но они тебя тормозят. Срезаки, ленты и прочее – все это добавляет немножко изящества, убирает часть риска. Еще нужна хорошая монитория для визора, чтобы читать Поток вверх по течению ветра и следить, что происходит по бокам, но большинство летунов считает, что это мухлеж, им нравится пользоваться только реальными ориентирами…

– А ты?

– Я? – Бейл усмехнулся. – Я пользуюсь всем, что есть. Я бесстыжий. Если есть техника – да, я ее возьму.

Он поднял стакан и поднес его к окну, щурясь на преломляющийся в стекле тусклый вечерний свет.

– Ты рассказывал про скорость тьмы, – напомнила я.

– Я к ней подбираюсь. Что я хотел донести: это все компромиссы. Скорость и контроль. Как жить и выживать. Первое – скорость, второе – контроль.

Я отметила это на будущее. Такого я раньше не слышала. Он чуть нахмурился, прежде чем это сказать, и я была уверена, что это его собственные слова. Да, Бейл был особенным.

– И вот наступает момент, когда костюм перестает справляться с «же». Обычно ты не совсем вырубаешься, потому что, как я говорил, перегрузки не постоянные. Ты опухаешь, у тебя судороги, но ты можешь это терпеть, поэтому летишь быстрее. Потом… – Его синие глаза сверкали. – Еще быстрее. На виражах все смазывается, теряется периферический фокус, но стоит выйти на прямую, как голова снова начинает работать, четко и ясно.

Он закрыл глаза и снова открыл их, и я заметила, что он на грани слез.

– Она работает лучше обычного. Невероятная сосредоточенность. Это – край. – Бейл сказал это дважды, с нажимом, чтобы я поняла, что это важно.

– Край, – повторила я, теперь заинтересованная почти так же, как он. Мое сердце колотилось. – Продолжай.