Плата за страх - [32]

Он непонимающе уставился на меня:

— Разве я так сказал?

— Ну, ты же дал понять: это оттого, что ее бросили. Нет, мы считаем, что убийство произошло не на почве ревности.

— Да, пожалуй. Вы, должно быть, правы. Я с этой девчонкой только пару раз виделся, но она не произвела на меня впечатление агрессивной. Вы меня понимаете? Тихая, как мышка.

— Если Робин его не убивала, тогда это сделал кто-то другой.

— «А» не равно «Б», — кивнул он. — Логично. — И добавил, когда принесли заказ: — Спасибо, малышка.

Я спросил:

— А тебе не приходит в голову, кто мог бы желать смерти Терри Вилфорда?

— Полтора года назад, — ответил он, поднимая стакан, — я сам хотел его убить. Больше никого не знаю. Ваше здоровье.

Он сделал глоток, а я спросил:

— Айрин Боулз могла?

Он нахмурился:

— Кто?

— Девушка, которую убили вместе с ним.

— А, потаскуха! Боже, ну и сюжет! Прямо по Достоевскому.

— Ты ее знал?

— Кто — я? Нет, она, должно быть, появилась на сцене совсем недавно. Линда, сюда!

Последние слова он прокричал куда-то в сторону. Повернувшись, я увидел направлявшуюся к нам мимо столиков ослепительной красоты блондинку. В руке она держала соломенную розовую сумочку, цепляя ею всех, кто попадался на пути. На ней было дикое розовое одеяние, и она тоже сыпала словами без передышки еще до того, как их можно было разобрать.

Наконец, уже возле столика, нам удалось расслышать:

— …Всегда они так. Просто кошмар, зайчик. Я бы там еще два часа проторчала, если бы не плюнула в конце концов на все. При-и-вет, мой хороший.

Она подставила ему щеку для поцелуя и вскинула ресницы небесно-голубых глаз, когда Бодкин представил меня:

— Линда, Митч. Тут такое творится, как в мелодраме.

— Приятно познакомиться, — сказал я.

— И мне приятно, только я как выжатый лимон, — произнесла она, устраиваясь на стуле справа от меня. Бодкина она попросила:

— Закажи мне выпить, дорогой, а не то тебе придется собирать меня по частям.

— Желание дамы — закон, — ответил Бодкин и отчаянно замахал руками, призывая бармена.

— Я могу заказать по пути отсюда, — предложил я.

Руки Бодкина застыли в воздухе, как будто их подвесили, и он удивленно спросил:

— Мы что — уже все?

— Если тебе нечего больше добавить, то да.

Он опустил руки.

— Абсолютно нечего, — покачал он головой. — Я же сто лет никого из них не видел, Митч. Боже, как подумаю, каким я тогда был. — Он протянул руку и сжал ладонь девушки. — Дорогая, ты ни за что не поверишь.

— Что пьет дама? — спросил я. Она не замедлила с ответом.

— «Бифитер» и швеппс. И заранее благодарю.

— Не за что. Приятно было с вами познакомиться.

Я поднялся на ноги, и Бодкин сказал:

— Не беспокойтесь о пиве, Митч, его запишут на мой счет.

Сомневаюсь, чтобы у него был свой счет, поскольку в барах Нью-Йорка запрещено обслуживать в кредит, но я позволил ему сделать широкий жест перед девушкой. Я поблагодарил его за любезность и за уделенное мне время, подошел к стойке, чтобы заказать выпивку и вышел на свет Божий, показавшийся мне еще более жарким, влажным и душным, чем раньше.

Я остановил такси — без кондиционера — и на обратном пути, поразмыслив, решил, что Бодкин не имеет к убийствам никакого отношения. Какой бы он раньше ни пылал ненавистью к Терри Вилфорду, теперь все свои чувства он держал под контролем. И, очевидно, не врет, что занялся делом, пошел в гору, и успех его изменил до неузнаваемости: от того попрошайки, что жил вместе с Вилфордом, не осталось и следа.

Интересно, чем же он зарабатывает на жизнь? Он столько раз упоминал этот информбизнес, но так и не удосужился просветить меня, в чем же заключается его работа или хотя бы в какой конкретно области он подвизается. В рекламе? На телевидении? В издательстве? В телефонной компании? Или нюансы уже утратили значение, и все слилось в единое целое и одно понятие, и эти блестящие молодые люди, собравшиеся в баре, все занимаются тем, что проще назвать одним словом «информбизнес»?

Мир представляет из себя, по сути своей, сотни тысяч мирков, пересекающихся, но вместе с тем строго отграниченных друг от друга. Границами могут служить возраст, занятие, домашний адрес или еще с десяток других факторов. Меня самого вышвырнули из моего собственного мира в небытие, а теперь в поисках убийцы Терри Вилфорда я тыкался в чуждые мне миры, пытаясь понять их язык и обычаи и разыскать среди них один, где обитает тот, чьи руки в крови.

Никогда в жизни я так явственно не ощущал существование этих отдельных чуждых мне миров, как за те двадцать пять минут, пока добирался от «Ньюфаундлендского осла» до «Частицы Востока».

Глава 17

Войдя в «Частицу Востока», я испытал странное чувство — на секунду показалось, словно мне предоставлен еще один шанс: вот там сидит Джордж Пэдберри, Робин и Терри — наверху, и все, что от меня требуется — это немедленно повернуться, выйти, сесть на метро и доехать до Куинса, и тогда этого кошмара не случится.

Вид помещения еще усугубил это иррациональное чувство. То же пронизанное солнечными лучами пекло на улице, тот же прохладный полумрак внутри, то же первое впечатление пустоты и те же неожиданные признаки жизни в правом дальнем углу помещения.