Плата за роль Джульетты - [22]

Я съездил за ним, понимая, что ему очень плохо, просто невыносимо. Я поднялся к нему, позвонил, дождался, пока он откроет, потом, взвалив его, почти бесчувственного, на себя, дотащил до своей машины, усадил на заднее сиденье, после чего поднялся, нашел ключи и, заперев квартиру, вернулся в машину. Привез домой.

— Что с ним? — спросила разбуженная Лена, выглянувшая из своей комнаты в халате. — Помощь нужна?

— Нам бы его в чувства привести, помочь ему. Уж больно человек хороший.

— Я помогу, вот только оденусь.

Выглянула и Гера, я жестом дал ей понять, чтобы она возвращалась к себе и продолжала спать.

Пока Лена промывала Борису желудок в ванной комнате, я приготовил Борису постель в своей комнате на диване, поставил кипятиться воду.

— Получайте, Ефим Борисович, своего друга. Все в лучшем виде — промытый и чистый! — Лена привела на кухню и усадила возле окна закутанного в мужской махровый (дежурный) халат Бориса. Вид у него был взъерошенный и виноватый.

— Простите… Ничего не помню, как здесь оказался. Побеспокоил вас… — бормотал он, озираясь по сторонам.

Я объяснил ему со смехом, что сам привез его к себе домой.

Лена готовила напиток для нашего гостя — чай с медом. Принесла горсть черных таблеток — уголь.

— Вот, это все вам надо выпить, сразу почувствуете себя человеком, — сказала она заботливо.

— Да понятно, что сейчас выгляжу, как свинья, — вздохнул Борис.

— Ничего. Все уладится. Только вы уж больше не пейте. Как видите, ожидаемого результата водка…

— …коньяк, ром…

— …не принесли… — Я похлопал его по плечу. — Надо жить дальше. Ну и, конечно, искать вашу Нину. Вы же и сами не верите в то, что в записке.

— Не верю. В то, что писала ее Нина, верю, а то, что она бросила меня, находясь в твердой памяти и сознании, — нет. С ней что-то произошло.

— Сергей Валерьевич пропал. Примерно в то же время, что и Нина, — сказал я, понимая, что причиняю Борису боль. — Но так же, как и вы, я не допускаю, что их исчезновение связано с романтическими отношениями. Всем известно, насколько серьезен этот человек и как много сделал для того, чтобы подняться на самый верх. У него семья, жена, он работает в правительстве… Борис, вы взрослый человек и понимаете, что будь у него желание сделать Нину своей любовницей, он сделал бы это тайно, максимально тайно, и уж точно не стал бы сбегать с ней, как влюбившийся подросток. Они оба попали в какую-то историю. И здесь не обошлось без криминала. Дело в том, что в загородном доме Кузнецова обнаружили труп неизвестной молодой женщины.

— Я что-то такое припоминаю… Вы же еще сказали, что это не может быть Нина, — сказал Борис, обнимая ладонями кружку с медовым чаем.

— Мне кое-что рассказали, но главное — это действительно труп женщины, и ее до сих пор никто не опознал.

На самом деле мне было известно, что в доме Кузнецова, в спальне, вернувшаяся из Москвы жена обнаружила труп женщины с раной на голове. Голова была пробита, по предварительным сведениям, серебряным подсвечником, находящимся рядом с трупом. Женщина, опять же, судя по предварительному осмотру эксперта, была наркоманкой. Один из оперов утверждает, что знает ее как проститутку по кличке Сада. Знал я и то, что в доме, по словам свидетеля, проживала еще одна женщина, и что ее, вполне вероятно, убили, поскольку в той же комнате, где был обнаружен труп Сады, были найдены окровавленные простыни и некоторые предметы женского туалета, а также одежда, не принадлежащие убитой, — размер не совпадал. Я с нетерпением теперь ждал результатов экспертизы, чтобы понять главное — чьи это вещи, чья кровь на простынях.

При женщине не было ни телефона, ни бумажника. Если предположить, что в доме гостила Нина и что это ее кровь на простынях, то, возможно, ее убили. Или пытали. И что ее появление в Лопухине каким-то образом связано с убийством Сады. Главное, чтобы она была жива.

Но где сам Кузнецов? Какое отношение имеет Сада к нему, к его семье? Следов взлома в доме не обнаружено, хотя, по словам жены Вероники, в доме все перевернуто, многие вещи пропали. После горячего чая Борис почувствовал себя намного легче, его потянуло в сон, и мы с Леной уложили его в постель.

— Спасибо тебе, Леночка, ты просто спасла его.

— Пусть проспится. Но утром ему снова станет плохо… И не только физически. Не мое это, конечно, дело, но что с Ниной? Вам что-нибудь уже стало известно?

— Предполагаю, что она жива. Больше пока ничего сказать не могу.

— И то слава богу! — перекрестилась моя Лена. — Я пойду?

— Да, конечно. Иди, ложись.

Мне показалось или она сделала движение в мою сторону, словно желая поцеловать меня и пожелать спокойной ночи? Жест, свойственный замужним женщинам, привыкшим на ночь целовать своих близких? Надо было мне воспользоваться, что ли…

Я тоже лег, но сна не было. Не сильно разбирающийся в музыке, я тем не менее любил, когда звучала опера, мне было приятно слышать красивые голоса, музыку, было в этом что-то роскошное, не доступное многим. И я понимал, что это искусство призвано доставлять людям какое-то неслыханное удовольствие, до которого я лично еще не дорос. Но в моем окружении были настоящие любители оперного искусства, среди которых — мои клиенты.