Плата за любовь - [3]

Я едва сдерживала улыбку, боясь выбежать ему навстречу. Отец не видя приближающего, разговаривая со Светкой, наспех уничтожал ужин, балагуря, кокетничая с ней, явно прибывая в хорошем настроении, по неловкости, из его руки выпала вилка, он, отшучиваясь, наклонился под стол.

В этот момент Анри подошёл к столику, поедая меня глазами, отметив блеском глаз и улыбкой — счастье на моем лице, с торжественным видом даря кольцо. Отец, подняв вилку с пола, выпрямившись, опешил, увидел перед собой Анри, виновника его развода с моей матерью, с искажённым от злости лицом, хватаясь за область сердца, хлопая губами, что-то пытался произнести, но тщетно. Его буквально лихорадило. Анри тут, же меняясь в лице, перевёл взгляд на меня, наконец-то осознавая, что я, как оказалось, и есть дочь актрисы Поливановой.

Я, ничего не предполагая, не видя агоний в их взглядах, примеряла красивое кольцо, и по иронии судьбы оно никак не надевалось на палец. Краснея, как школьница, ощущая неловкость перед Анри, как— то, даже робко подняв на него глаза, невинно пожимая плечами, извинилась.

Все застыли на месте, как рыбы набрав в рот воды, молчали. В недоумении посмотрев на них, стараясь, хоть, что-то понять, в поиске ответа, стала бегло переводить взгляд, то на отца, то на Анри, то на Светку. Те стояли в полном оцепенении, мягко говоря, в немом замешательстве.

Отец, резко выйдя из-за стола, взвинчено произнес, что он, Анри Котин, стал причиной всему, что произошло в их семье. Личным обидчиком. Сетуя на то, как он сразу не допустил того, что Анри и есть именно тот злополучный подлец. Считая, что счастье последних дней его просто ослепило.

От неожиданно открывшейся правды, с моей руки выпало кольцо, оно медленно падало на пол, констатируя ложь в скороспелой любви. Анри понимая, что свадьбы не будет, с виноватым, обескураженным лицом отошёл от столика. Я с вымученным видом, глазами полными слез, провожала его до двери. Кольцо закатилось под соседний стол, мужчина, сидящий за соседним столом, мне показал на него глазами, поднимая, желая встать, чтобы отдать.

На что я, покачав отрицательно головой, показывая, что оно теперь абсолютно никому не нужно, отвернулась, закрывая спиной вход в прошлое.

…Вздох…

Москва, но на календаре 2012 г.

Беглый взгляд на открытую страницу альбома, что лежит на коленях, на ней портрет Анри. Мысль, что все хорошее быстро заканчивается. Взгляд вскользь на часы, в сердце похолодело, на них 19.40.

Выйдя из машины, открыв капот, я тут, же поняла, что не всё худшее позади. Вдобавок этот мерзкий промозглый дождь, не дает возможности сосредоточиться. Невольно вспомнилась классика. Что делать?! Банальный риторический вопрос, что не вносит никакого ответа. Радовало, что из тупика всегда самый лучший выход, ведь он один, надо идти судьбе навстречу. Как не банально, но это так. Проглотив капли дождя, закрыв капот, сев в машину, решила переждать, прямо вот на этом месте дождавшись какой— либо помощи, здесь, на обочине трассы до аэропорта «Внуково».

Чтобы уйти от навязчивых проблем, взяв в руки альбом, стала рассматривать очередной портрет, вслух с болью в голосе вырвалось, — Гений!.. Стала напрягать память. Когда, же это было? Догадалась посмотреть вниз, под портретом я всегда ставила дату. Июль 2005 год…

…Да, это именно тот период, когда была в поиске пути очищения, покаяния за себя, отца и мать, что так и порхала в поиске любви от одного к другому, забывая, что есть те, кто ее любят, а это отец и я. Но она, так и не приняла это к сведению. На звонки редко отвечала, ссылаясь на загруженность, съемки, в принципе которые были столь редки и не значительны, но это ее бремя, ее стиль жизни.

Отец жил в Питере в однокомнатной квартире, что была мной выкуплена на первые гонорары с продажи картин, в тот час их многие считали гениальными, тогда, как мне до сих пор они кажутся наивными, хотя по молодости «чистыми». Но душа жаждала красок, их густоты, насыщения. Поиск своего стиля был в середине пути, как тогда казалось, я проникла в сущность бытия, познала ход мыслей классиков. Это был 2005 год. Неожиданная встреча с ним, Павлом, необыкновенным человеком из простой деревушки, между двумя мегаполисами, где я была в экспедиции по восстановлению старого Храма.…

Он, Павел Сорокин, вот, уже который год жил иноком в одном из монастырей, восстанавливая старинные фрески, что открывались его глазам истиной. Делал это с желанием и любовью, чтобы было на долгие века, вкладывая часть своей души и своего «Я», которое открывал в себе постепенно по завершению реставрации фрагмента.

Он и впрямь, был не такой, как все. Небожитель!..

У Павла была амнезия, случившаяся от разряда молнии, с каких лет не помнил, как и всю жизнь до нее.

В монастырь попал несколько лет назад, с полной потерей памяти, отчетливо помнил, лишь сильный разряд, что лёг, как шрам в душе. Со стороны, его все зеваки называли «блаженным», так как с утра до поздней ночи обновлял иконы и фрески. Он искал и находил состав красок, чтобы они были — яркие, прочные, водостойкие. Смешивать их учился по ходу путем эксперимента.