Плата за любовь - [19]

Вдруг в камельке, неожиданно вспыхнул огонь, насторожив моё внимание, привстав на кровати, я изумленно произнесла, — Это знак!.. Это знак от кого-то мне!

Поленья потрескивали в пламени — предзнаменования, крича в своей немоте, что он, Лев, любит меня.

Я с вожделением легла и стала мечтать о дальнейшей «Своей судьбе».

Как знать!? Как знать!? Может и он сейчас мечтает меня обнять.

Я безотрывно смотрела на дверь. Мне показалось!? Нет, отнюдь, были слышны шаги. Любовь, вела его ко мне. Сорвавшись с кровати, подбежала к двери. Сердце от ожидания замерло. За дверью было слышно чье-то дыхание.

Лев действительно стоял по ту сторону двери, не решаясь войти. По одной простой причине. Он боялся среди ночи напугать, не догадываясь, что это я взывала к нему, полушепотом твердя, — ПРИЙДИ! ПРИЙДИ! ПРИЙДИ, ЕСЛИ, ЛЮБИШЬ МЕНЯ, ПРИДИ!

Он осторожно открыл дверь, стоя за дверьми, я себя ощущала в ловушке любви, предательски громко стучало сердце и сияли от радости и нетерпения глаза. Про себя подумала, — Попала! Пропала!.. Я тихонько вышла из-за двери, всё, ещё боясь сделать шаг вперед к нему. Он в нерешительности, растерянно, смущаясь, сказал, — Прости! Ты меня ждала и я пришёл!

Я улыбнулась, этим ответив: «ДА!» Это придало ему уверенности, он бросился ко мне, чтобы обнять. Очутившись в его объятиях, сомлела, боясь, что это сон. Дверь, как свидетель тайного свидания, с укором скрипнула, на что я, отреагировала по-своему, решив, что кто-то вновь подает мне знак.

Тонув в его объятиях, на лету поймала мысль, — Может это домовой?! Где-то рядом здесь, безмолвствует, боясь нарушить идиллию ночи, прелюдия которой, была белым днём.

Наши объятия со стороны, наверно, казались пылкими и жаркими. Одежда ниспадала вниз, как пелерина из крыльев мотылька. Мы, как — то незаметно в запале оказались на постели, нашем ложе-любви, пытаясь открыть в себе любовь, в той астральной, откровенной наготе. Налицо было единение душ и сердец.

Мир, как-то вдруг, показался нам узким и тесным. Для нас он был замкнутый круг. Та плацента, что вынашивала, взращивала плод любви. И это было — поистине рукотворным. Из объятий рук. Ноги плели «ауру — любви». Разум!? Явно отсутствовал в данную минуту. Объятия были, действительно жаркими. Казалось!? Мы растворились в пелене грёз, и тела стали единым целым. Как — ВСЕЛЕННАЯ! Мир!.. Наши дыхания были столь близки и неразличимы. Каждый отдавал свою энергию, чтобы спасти от нелюбви второго. Спасти от мысли, что он останется, вдруг, одинок. Боясь, что кто — то нарушит идиллию, или, же просто сиюминутно предаст, встанет и, не сказав ни слова, уйдёт.

В эти минуты нам помогали «Силы Добра». Было ощущение, что кто — то вторит на ухо: Он, она, любит тебя. Это было предзнаменование. Что в немоте кричало: Вы влюблены навсегда! Вы пара! Ваша любовь, сохранит ваши души и сердца! Мне, как никому, казалось, что это домовой.

Мозг свербела мысль, что тот является в ночи тем, кого находит любовь.

Как ни странно, Лев, не ведал и не знал о нём, верил, лишь сердцу. Разум!? Молчал. По всей видимости, явно, взял на эту ночь себе «выходной». Я была рядом с ним, та девчонка, перед которой он, как «Ловелас» сник, отступил от барьера, как говорят, отдался чувству. Вела, же его по тропе «любви», как оказалось, впервые, душа.

Лежа в постели, обнимая меня, нежно, с переполненным счастьем, он тихим голосом произнёс, — Знаешь, Танюш! Мне до этого часа, еще никогда не было знакомо чувство, как любовь. Ты мне, как слепому открыла к ней таинственную дверь. И хочу признаться, вошёл со страхом, но нахожусь в объятиях, этой самой любви, и радуюсь, что всё происходит именно со мной. Ты, Добрая Фея! Что сделала меня моментально счастливым. Спасибо тебе, родная, единственная!.. Целуя мне руки, томно заглядывая в глаза, полушепотом, добавляя, шептал, — Ты просто прелесть! Поверь, мне, такой, как ты, надо дарить весь мир!..

Я смотрела на него, не отрывая взгляда, широко открытыми глазами. А мысли витали надо мной, довлея: Неужели я всех женщин затмила в его глазах? Уму непостижимо. Надо, же баловень, сердцеед, объясняется мне в любви, как во сне, что утром исчезнет, стирая все лучшее из памяти. Я стала всматриваться вдаль, ища кого-нибудь, что ни будь, что, кто поддержит меня в эту минуту. Было бы страшно потерять, то, что нашла. Губы шептали, — Домовой, помоги!.. Постучи. Поскрипи, дай знак! Не оставляй на произвол судьбы, боюсь, что счастье выпорхнет из моего сердца, и будет страдать неповинная душа.

Отвечая на ласки Льва, не теряя веру в любовь, вслух произнесла, — Я, как птица! Вдруг, ощутила полёт в высоту, могу сказать, что до неприличия счастлива, и это от того, что до безумия люблю! Ты такой большой и в тоже время, как дитя, а я рядом с тобой в разных ипостасях, то босоногая девчонка, то женщина вамп, то просто, как сестра. Но вот роль любовницы, мне, честно говоря, претит. Ты, же сам сказал — единственная!

Лев, нежно обнимая и целуя мои глаза, подтвердил, — Угу…

Я как никогда переполненная чувством гордости, что обрела любовь, с кокетством влюблённой женщины, продолжая в запале, шептала, — Поверь! Вот здесь, рядом с тобой, действительно, ощущаю себя — единственной, самой, самой, самой красивой!..