Пластмассовая магия - [52]

Ей очень нравился этот звук. Ради него, пожалуй, можно было иногда отказаться от брюк и носить юбку.

Сначала она увидела его сияющие волосы. Он вроде бы рассматривал вазу, стоявшую возле выхода в вестибюль. Его волосы были подстрижены, и Алви очень расстроилась из-за этого – с большей длиной они куда лучше отражали свет. Беннет был одет в длинное черное пальто. Когда он повернулся к ней, она заметила на нем отглаженные серые брюки и кремовый жилет поверх белой рубашки. Он был без галстука и не застегнул верхнюю пуговицу рубашки. Алви даже удивилась такой небрежности – это совсем не было похоже на Беннета. Беннет встретился с нею взглядом и так улыбнулся, что при виде его улыбки Алви почувствовала себя настоящим магом, а может быть, и кем-то более значительным. Ее трудно было смутить, но от сияния этой улыбки ее щеки определенно порозовели (особенно когда она спустилась с лестницы и оказалась на одном уровне с его улыбкой).

Лакей вопросительно взглянул на Беннета, и тот указал на парадный вход. За окном Алви увидела капот «бенца». Лакей поспешно распахнул дверь, впустив холодный ветер в теплую комнату.

Беннет перевел взгляд на юбку Алви.

– Вы прекрасно выглядите.

Она пожала плечами:

– Сегодня мне нравится ходьба со свистом.

Он рассмеялся:

– Ходьба со свистом?

Она кивнула:

– Если захотите, я, когда вернусь, позволю вам померить что-нибудь из этого, и вы сможете лично попробовать ходить со свистом. Ваши бедра, – добавила она, окинув собеседника взглядом, – вряд ли сильно отличаются от моих.

Беннет улыбнулся, и Алви, просияв, увидела, что его щеки тоже покраснели. Это ведь определенно что-то значит?

– Боюсь, что мне придется обойтись без этого эксперимента. Сознаюсь, что в детстве как-то раз примерил одну из юбок Этель, но потом поклялся никогда этого не делать. – Он подставил Алви локоть. – Не хотелось бы, чтоб вы опоздали.

– Только одна просьба, пока мы еще не ушли. Скоро Рождество, и вообще…

Согнутая рука выпрямилась.

– Гм…

– Гм. – Она ковыряла носком башмака паркетный пол. – Можно мне прикоснуться к вашим волосам?

Беннет сначала удивленно заморгал, а потом залился смехом.

– Вы хотите потрогать мои волосы?

– Ну пожалуйста…

Беннет титаническим усилием попытался согнать улыбку с лица, но безуспешно, тогда он, немного наклонив голову, сделал приглашающий жест.

Закусив губу и поднеся руку к его волосам, Алви будто пропустила между пальцами оживший солнечный свет. Волосы Беннета оказались очень мягкими, как пуховое одеяло.

Она, конечно, не стала говорить ему об этом.

– Спасибо, – сказала она, и Беннет выпрямился. Алви подняла руки и поправила свою прическу.

– Алви, вы уникальная. Но все должно быть взаимным.

Теперь она растерянно моргнула:

– То есть?

Он скрестил руки на груди и склонил голову к плечу, с трудом сдерживая улыбку.

– Вы потрогали мои волосы, а я хотел бы примерить ваши очки.

Алви фыркнула:

– Смеетесь?

Беннет молча ждал.

Закатив глаза, Алви сняла очки и прищурилась, чтобы хоть что-то разглядеть теперь без них. Пятно-Беннет примерил их, Алви очень пожалела, что у нее нет второй пары очков, чтобы можно было посмотреть, насколько дурацкий у него сделался вид.

– Вот это да! – Он снял их через мгновение. – Алви, да вы слепая.

– Более или менее.

Он вернул ей очки, и она снова надела их. Все сразу же обрело четкость. Беннет потер глаза ладонями и рассмеялся:

– Неудивительно, что вы оказались так беспомощны при нашей первой встрече. Я никогда еще не встречал человека со столь плохим зрением.

Алви улыбнулась:

– Мой pater говорит, что Бог дал мне слабые глаза, чтобы я была не слишком идеальной, – и Алви рассмеялась.

Беннет снова предложил ей руку.

– Пожалуй, он знает, о чем говорит. Ну вот, надвигается буря.

Алви, вероятно, следовало бы покраснеть, но она отвлеклась, посмотрев в окно.

– Не опасно ехать в плохую погоду?

– Обещаю, что буду очень внимателен.

Она взяла его под руку, задрожав всем телом от его теплоты (если такое вообще возможно), и позволила ему подвести себя к «бенцу». На улице уже вовсю бушевал порывистый ветер. Беннет помог Алви забраться в машину – проклятые юбки, как же они затрудняют жизнь! – и сел на водительское место. Алви спросила его о Рождестве, и по дороге к вокзалу он немного рассказал о своей семье и мг. Бейли. Пока он рассказывал, Алви любовалась его профилем. Какой же у него красивый профиль! Она надеялась, что он когда-нибудь совершит выдающийся подвиг, скульптор сделает его медный бюст, и этим профилем смогут восхищаться будущие поколения.

На вокзале оказалось куда многолюднее, чем в сентябре, когда Алви приехала туда в первый раз. Беннет решительно подхватил чемоданы; Алви вцепилась ему в локоть – так они и пробирались через толпу. Несколько раз она стукнулась коленом о чемодан, который Беннет тащил в правой руке, надеясь, что ее спутник не слишком сердится.

Они нашли нужную платформу и дюжину других пассажиров, ждавших того же самого поезда. Алви проверила – на месте ли ее билет и остальные документы.

– Я… ну… я кое-что приготовил для вас, – сказал Беннет.

Она с удивлением посмотрела на него. Беннет поставил наземь ее чемоданы, и в руках у него оказался тонкий прямоугольный предмет (должно быть, прежде лежавший в кармане пальто) в оберточной бумаге, перевязанный голубой ленточкой. Сердце Алви трепыхнулось и забилось чаще.