Планета трех солнц - [65]

Как-то я заметил у Франтика и Марженки странные признаки беспокойства. Погода была замечательная: в небе — ни облачка; джунгли дышали так тихо, что даже листья не шелестели, но мои приятели почему-то покинули свою хижину и настойчиво пытались забраться в мое подземное жилище. Пришлось их туда пустить.

Вскоре Марженка вылезла из землянки и начала неизвестно зачем копать посреди поляны узкую и глубокую яму. Работала она с такой настойчивостью и проворством, что очень быстро справилась с этой задачей.

«Она делает убежище… — подумал я. — Но зачем это ей понадобилось?»

Почти так же, как и я в свое время, Марженка накрыла вырытую яму ветками и листьями, потом взялась за то, чего я уж никак не ожидал: начала бросать вырытую глину на кровлю убежища. Однако она скоро остановилась и, словно размышляя, долго смотрела на крышу моего жилья.

«Видимо, вспомнила о Франтике!» — подумал я, ожидая, что же она будет делать дальше.

Марженка вдруг изменила свой первоначальный план. Теперь она бросала глину на крышу уже не своей, а моей норы. Вскоре к подруге присоединился Франтик и помог ей довершить начатое дело.

Утрамбовав руками накиданную глину, приятели попытались затащить меня в землянку. При этом оба так отчаянно пищали, словно речь шла по меньшей мере о нашей жизни. В конце концов они забрались в нору сами, я же остался стоять, размышляя, почему Марженка любой ценой хотела укрыть крышу глиной? Ведь зеленая трава и мелкий кустарник маскировали убежище намного лучше, чем свежий грунт… Может, квартянка боялась непогоды и хотела надежнее защитить кровлю?

Разгадка пришла раньше, чем я ожидал. Откуда-то издалека донесся подозрительный шелест, который вскоре превратился в зловещее жужжание. Над первобытным лесом появилась туча неизвестных мне насекомых; потом прилетела еще одна, значительно больше первой. Они закрыли все небо так, что моментально стало темно.

Насекомые садились на кроны деревьев, облепляли стволы, падали на землю, заполняли все джунгли. Несколько жуков сели на меня и сильно покусали.

Я побежал к убежищу и плотно прикрыл за собой дверь.

Франтик и Марженка жались друг к другу, дрожали и пищали на таких высоких нотах, что в ушах звенело.

Несколько раз я порывался посмотреть, что делается снаружи, но перепуганные друзья цеплялись за мои руки и визжали еще сильнее. Под этот концерт, в конце концов, я и уснул.

Не знаю, сколько я проспал, но пробуждение было не из приятных: на меня посыпалась сухая соленая глина.

— А где же Марженка и Франтик?.. Неужели сбежали с перепугу?

Я встал на лестницу и осторожно приоткрыл дверь…

Но что случилось?! Окружающий пейзаж был так ужасен, что у меня сжалось сердце.

Джунгли исчезли. Вокруг, куда хватало глаз, простиралась голая равнина, на которой, словно надгробные памятники на огромном кладбище, торчали недогрызенные пеньки.

Тучи насекомых превратили буйный лес в пустыню. Желтую глину не украшал ни один стебелек; без следа исчезли и лачуги Франтика и Марженки… Вдалеке тускло блестело неприветливое, холодное море…

Что делать?.. Продуктов, оставшихся в землянке, хватит разве что на месяц, да и то если питаться очень скромно. А потом?.. Нет, надо бежать, бежать!.. Но хватит ли запасов, чтобы дойти до джунглей?.. Возможно, проклятые насекомые уничтожили всю растительность на сотни километров вокруг…

Вдруг среди пеньков что-то шевельнулось. Это Франтик и Марженка. Они что-то тащат… Погодите, да это же моя резиновая лодка!

Я побежал навстречу приятелям и горячо обнял их. Они отбивались, — видимо, не поняли такого проявления благодарности, — но мне было все равно.

— Вы молодцы! — кричал я, словно сумасшедший. — Если бы вы знали, как я благодарен вам: вы спасли мою жизнь!.. Если бы не ты, Марженка, этот сброд сожрал бы меня вместе с крышей над головой. А лодка… лодка… знаете ли вы вообще, что это значит?! Вскоре увидите своими глазами. Какое счастье, что резина не понравилась тем обжорам!

Я сразу же внимательно осмотрел лодку. Повреждений почти не было: только при ударе о ветку порвался брезент, защищавший от непогоды груз и путешественников. Правда, надув лодку, я обнаружил в резине несколько дырочек, но они были такие маленькие, что воздух сквозь них выходил очень медленно.

Мы немедленно отправились в путь.

Деревянные весла исчезли в утробах ненасытных жуков, поэтому пришлось грести руками. Неудивительно, что мы продвигались вперед со скоростью улитки.

Было бы намного удобнее поставить брезентовый парус, но, к сожалению, ветер дул с моря в направлении берега и был слишком слаб для маневрирования.

Франтик и Марженка быстро овладели техникой гребли, и мы могли меняться. Гребли они так тщательно и упорно, что скоро я в основном отдыхал, следя лишь за пополнением воздуха в камерах лодки.

На ночь мы вытащили лодку на берег и легли в ней, укрывшись защитным брезентом.

Я долго не мог уснуть. В ночной тишине на меня всей тяжестью навалился груз одиночества, — безнадежного одиночества на немилосердной незнакомой планете, за миллиарды километров от родного дома.

Отстегнув брезент, я вылез из лодки. Большое красное зарево полыхало над горизонтом. Временами, оставляя после себя серебряную быстро угасающую черту, пролетал метеор. Было тихо и тепло. Дул легкий бриз… А мне казалось, что из бесконечной Вселенной на меня веет дыханием бесконечного мертвого пространства.