Планета Роканнона - [37]

Уже шагая снова по безмолвной, идеальной прямой улице, он подумал, что ангелоподобные, по-видимому, делятся на три касты: во-первых, няни – вместе с детенышами они находятся в центральном зале куполообразного здания; во-вторых, строители и охотники – в том же здании, но в помещениях вокруг зала; в-третьих, матки, что кладут и высиживают яйца – эти, вероятно, в домах на радиальных улицах. Двое, что поили водой его и его спутников, наверно, няни, их дело, среди прочего, поддерживать жизнь в парализованной добыче, пока детеныши не высосут из нее соки. Поить водой они пытались и мертвого Рахо... Как же он не понял сразу, что они лишены разума? Ему хотелось считать их разумными, потому что они похожи на людей, похожи настолько же, насколько похожи на людей созданные воображением людей ангелы.

На ближайшем перекрестке что-то метнулось через улицу, небольшое и коричневое. Определенно инородное для этого города. Шагая быстро и размеренно в царившем вокруг безмолвии, Роканнон достиг серебристой стены и, повернув влево, пошел вдоль нее.

Немного впереди у самого основания стены замерло, прижавшись к грунту, коричневое животное. Оно стояло на четвереньках и было не выше его колена. Бескрылое, в отличие от большинства животных на этой планете. Похоже было, что оно страшно испугано; чтобы страх не побудил животное на него броситься, Роканнон его обошел. Никаких ворот впереди в этой изгибающейся стене видно не было.

– Повелитель! – пропищал за спиной у него слабый голосок. – Повелитель!

– Кьо?! – воскликнул Роканнон, оборачиваясь, и стена ответила громким эхом.

Ничего не произошло, все осталось как прежде – серебристые дома, черные тени, прямые линии, молчание.

Животное, передвигаясь прыжками, приближалось к нему.

– Повелитель, – запищало оно. – Повелитель, приходить, приходить! Приходить. Повелитель!

Роканнон, остолбенев от изумления, стоял и смотрел на животное во все глаза. Допрыгав до него на своих сильных задних ногах, это существо село перед ним на корточки. Оно тяжело дышало, и мохнатая грудка, на которой были сложены маленькие черные четырехпалые ручки, сотрясалась от ударов сердца. На Роканнона смотрели снизу перепуганные черные глазки. Дрожащим голоском животное снова сказало на «общем языке»:

– Повелитель...

Роканнон опустился на колени. Он растерянно смотрел на маленькое создание и наконец сказал мягко:

– Я не знаю, каким именем тебя называть.

– Приходить! – все тем же дрожащим голоском пропищало животное. – Повелители... Повелители... Приходить!

– Ты об остальных повелителях! Это мои товарищи!

– Товарищи, – повторило коричневое существо. – Товарищи. Замок. Повелители, замок, огонь, конь, день, ночь, огонь. Идти!

– Иду, – отозвался Роканнон.

Животное повернулось и начало удаляться прыжками. Роканнон последовал за ним – по радиальной улице назад к центру, потом в боковую улицу и через ворота во двор перед входом в куполообразное здание. Там на красных плитках лежали в тех же положениях, в каких он их оставил, все четверо его товарищей. Позднее он понял, что потерял их только потому, что вышел из куполообразного здания не в ту дверь: всего дверей и, соответственно, дворов было, как оказалось, двенадцать.

Их дожидались, расположившись возле Яхана, пять таких же коричневых существ. Роканнон снова опустился на колени, чтобы уменьшить свой рост, потом поклонился так низко, как только мог, и сказал:

– Привет вам, маленькие Повелители.

– Привет, привет, – отозвались мохнатые коричневые существа.

Потом один, у которого шерсть вокруг пасти была черной, сказал:

– Шустрые.

– Вы шустрые?

Они поклонились, явно подражая ему.

– А я Скиталец Роканнон. Мы пришли с севера, из Ангьена, где замок Халлана.

– Замок, – повторил шустрый, у которого шерсть вокруг пасти была черной.

Его тоненький голосок дрожал от напряжения. Он задумался, почесал голову. Потом запищал снова:

– День, ночь, годы, годы. Повелители уходить. Годы, годы, годы. Шустрые не уходить. – И он посмотрел на Роканнона с надеждой, что тот поймет.

– А шустрые... решили остаться? – спросил Роканнон.

– Остаться! – неожиданно звучным голосом выкрикнул шустрый, у которого шерсть вокруг мордочки была черной. – Остаться! Остаться!

И остальные шустрые восторженно забормотали:

– Остаться, остаться...

– День, – решительно сказал тот же шустрый с черной шерстью вокруг мордочки, показывая на дневное светило. – Повелители приходить. Уходить?

– Да, мы бы хотели уйти. Можете вы оказать нам в этом помощь?

– Помощь! – восторженно и жадно вцепился шустрый и в это слово. – Помощь уходить. Повелитель, остаться!

И Роканнон остался, сел и начал смотреть, как у шустрых закипела работа. Все тот же, с черной шерстью вокруг мордочки, свистнул, и вскоре, поглядывая с опаской по сторонам, прискакало еще с десяток его собратьев. Где же в этом с математической точностью распланированном городе-улье они живут? И, судя по всему, у них были не только жилища, но и склады: один из прискакавших держал в маленьких черных ручках белый, очень похожий на яйцо сфероид. Оказалось, что это и в самом деле яичная скорлупа, только используемая как сосуд: все тот же, с кольцом черной шерсти, осторожно взял яйцо и снял с него крышку. Внутри была вязкая прозрачная жидкость. Тот же самый, с кольцом черной шерсти, помазал этой жидкостью ранку на плесе каждого из лежавших без сознания путешественников; после этого шустрые стали приподнимать осторожно голову каждого лежащего, и тот, что держал яйцо, вливал немного вязкой жидкости каждому в рот. К Рахо он не подошел. Между собой шустрые общались при помощи чуть слышного пересвистывания и жестов; впечатление было таково, что не только с чужими, но и друг с другом они трогательно вежливы.