Планета повелителя зверей - [9]

— Сторм, — тихонько позвал Дорт, жестом приветствуя бесстрастных аборигенов. — Подмани-ка еще раз свою птицу. Это члены племени…

— Замла, — кивнул землянин. — Думаешь произвести на них впечатление моей тотемной орлицей?

Он присвистнул, позвав Баку, и опять напрягся в ожидании, но на этот раз все прошло не столь гладко. Птица вдруг издала воинственный клекот и, выставив когти, спикировала в сторону шалаша, точно в сооружении из кожи и меха таилась некая угроза.

Сторм на секунду опешил, а затем рванул к орлице. Баку уже приземлилась, растопырила крылья и ощетинила перья, а теперь, низко приседая, подбиралась к вождю племени. Птицей овладела слепая ярость; повелитель зверей никак не мог взять в толк, что именно так ее разозлило. Но вдруг в ответ на исступленные вопли Баку из шатра вырвался комок зеленых перьев… К счастью, Хостин успел схватить Баку за лапы, прежде чем она нанесла удар.

Орлица пронзительно заклекотала от бешенства, пытаясь вцепиться когтями в Сторма; он же изо всех сил старался удержать рвущуюся в бой птицу, одновременно посылая ей мысленные команды. Вождь норби, в свою очередь, боролся со своим собственным пернатым драчуном, пока наконец один из соплеменников не накинул на свирепую замлу маленькую сеть. Когда обездвиженную зеленую птицу унесли обратно в шатер, Баку успокоилась. Повелитель зверей водрузил ее на самодельное седло и привязал, чтобы не улетела.

Тяжело дыша, он обернулся: позади, внимательно разглядывая орла, стоял вождь. Пальцы туземца замелькали, и Дорт перевел:

— Кротаг спрашивает: это твой тотем?

— Да, — кивнул Хостин, надеясь, что жест означал то же, что и на Земле.

— Сторм! — Дорт с трудом сдерживал радость. — Можешь продемонстрировать им какой-нибудь шрам? Шрамы норби уважают: докажешь, что настоящий воин, да к тому же с живым тотемом. Вождь даже примет тебя как равного.

Что ж, если шрамы могли помочь… Землянин охотно согласился: рванул широкий ворот рубахи, оттянул шелковистую ткань и обнажил левое плечо, где белела неровная линия — подарок слишком уж бдительного часового с планеты, чье солнце было лишь тусклой звездочкой на ночном небосводе Арзора.

— Я воин, и этот тотем спас мне жизнь, — произнес он, обращаясь к вождю, будто тот понимал его и без перевода.

Вождь прочирикал что-то на своем языке и жестами ответил Дорту.

— Ты справился, парень, — усмехнулся Дорт. — Норби признали тебя и приглашают выпить. Вот заодно и про лошадей потолкуем…

В лагерь они вернулись с пятью опытными следопытами из племени Кротага. Ларкин очень обрадовался, хотя, по мнению туземцев, панику в табуне милостиво ниспослали Гремящие-в-Горах-Великаны (то есть боги Грома, которым поклонялись, будучи язычниками, арзорские аборигены), чтобы приумножить богатства племени и одарить его конями.

Теперь, когда погонщики, в парах с норби, разыскивали разбежавшихся во все концы прерии лошадей, стало ясно, что Хостин был прав, предположив, будто скакунов распугали специально. И хотя аборигены не нашли явных доказательств нападения, очевидно, кто-то разбил животных на группы и искусно укрыл в небольших каньонах и ущельях.

Они так и не смогли обнаружить ни одной улики, которая бы указала на грабителей. А может, и впрямь так ловко отыскивающие лошадей люди Кротага сами организовали панику, чтобы затем получить от Ларкина награду — жеребца и трех-четырех кобыл со стертыми копытами?

Сторм размышлял об этом спустя пару дней, когда перегонял беглецов в лагерь. Копыта лошадей поднимали вихри красноватой пыли; повелитель зверей отъехал в сторонку и стянул с лица повязку, прикрывавшую рот и нос. Издалека к нему приближался всадник: пока что он был лишь крошечной точкой на горизонте. Колл Бистер — бывший диверсант узнал его по белой лошади. Казалось бы, Сторм должен был испытывать к погонщику благодарность: тот отыскал и привел в лагерь Дождя-в-Пыли, того самого коня, на котором Хостин сейчас ехал… Однако к самому Сторму Бистер относился с какой-то необъяснимой неприязнью. Плюс ко всему Колл, как и некоторые другие, выступал против норби, что совершенно не нравилось землянину.

Обычно Сторм держался слегка отстраненно: к примеру, ложился отдельно от остальных, якобы для того чтобы побыть со звериной командой. Но вскоре, благодаря умению обращаться с лошадьми, Хостин завоевал расположение табунщиков, чем мог похвастаться далеко не каждый чужестранец. Ларкин попросил его объездить нескольких скакунов, чтобы заменить ими обученных животных, которые потерялись, когда началась паника, и погонщики, возвращаясь в лагерь после поисков, с интересом наблюдали за действиями землянина.

Сторм с легкостью мог стать всеобщим любимчиком, было бы желание. Товарищи по достоинству оценили его особый дар, уравновешенность и готовность выполнять рутинную работу. Они с пониманием относились к неразговорчивости повелителя зверей, которая за то время, что он провел в Центре демобилизации, превратилась в своеобразную защиту от внешнего мира. Колонистам древняя планета, на которой когда-то давно были выведены предки их скакунов, представлялась загадкой. Ужасная трагедия уничтожила Землю, из-за чего, очевидно, Сторм и замкнулся в себе. Гибель родины придавала Хостину в глазах арзорцев сходство с кем-то вроде императора в изгнании.