Планета-мечта - [19]

Когда оборванец отошел, я проводила его взглядом, а потом сказала Стэнли:

— Он лжет. Никакой он не идрай.

— Что?

— Идрай — это не имя, это клан проводников. Переводиться "тот, кто ведет".

— Точнее "тот, кого ведут", — сказал Михаил Александрович, неслышно подошедший к нам, — Но почему вы думаете, что он не идрай?

Я оглянулась. Михаил Александрович сиял. Он был в легких летних брюках бежевого цвета и в рубашке с коротким рукавом, седенькие волосы были причесаны волосок к волоску. Каверин неожиданно напомнил мне одного из моих преподавателей, не школьных, а по курсам координаторов, странный был человек, с причудами.

— Подождите, — сказал Стэнли, — Так что с этим переводом? Кто кого ведет?

Я прыснула. Михаил Александрович улыбнулся, словно лектор, услышавший, наконец, вопрос студентов.

— Это легенда, — неторопливо сказал Каверин, — Существуют люди, которые чувствуют невидимые пути, проложенные под землей. Эти люди — идраи, те, кого ведут, они прирожденные проводники, привилегированный клан…. - тон профессионального сказочника неожиданно был оставлен, и Каверин живо спросил, — Так почему выдумаете, что он не идрай?

— Идрай не опуститься до такого, — сказала я тихо.

— Всякое бывает в жизни, — отозвался Каверин.

— И он ходит не так….

— Я никогда не видел идраев, так что здесь я вам поверю.

Я улыбнулась, наклоняя голову.

— Я тоже не видела, — сказала я, — но он ходит, как…. - и я замолчала, потом пробормотала, — Нет, этого не может быть.

— Чего не может быть? — спросил Стэнли.

Он стоял, уперев руки в бедра, и слушал наш с Кавериным разговор. Выражение лица у него было немного недовольное. Я покачала головой. Перед глазами моими все стояла эта картина: жалкий оборванец, сгорбившись, идет по залитому солнцем двору миссии, и грязные его босые ноги легко ступают по утоптанной желтоватой земле, по сорной траве, и трава словно расступается под его ногами. Но я готова была скорее признать, что мне померещилось. Это не может быть файн, нет!

Вышли мы уже после полудня. В начале пути всем было весело, только Эмма Яновна косилась на разошедшихся мужчин с великосветским недоумением. Эта женщина просто неподражаема, ей-богу! Надо же иметь такие манеры….

Боюсь, что мне будет нелегко; я не слишком люблю людей, да и год среди красных камней Вельда превратили меня в совершенного мизантропа. В мизантропку. Или в мизантропиню. Но я здесь не одна такая, я скоро заметила, то наш проводник тоже шарахается от людей. Я сразу прониклась к нему симпатией. Нет ничего, кажется, тяжелее, чем необщительному человеку находиться в шумной и веселой компании.

…Сегодня мы прошли тридцать километров. Весь день стояла ужасная жара, вечером не стали даже ставить палатки. Остановились мы в степи, возле небольшого ручья. Здесь местность совсем сухая, и травы невысокие: типчак, мари-собачье ухо и светальник.

Ручей отчего-то напоминает мне Дэ. Он течет по дну небольшого провала с глинистыми обрывистыми берегами — сантиметров двадцать в высоту. Вода в ручье темная, а течение медленное, почти незаметное, но в самых мелких местах он журчит, будто течет в горах. Признаться, я не слишком люблю горы, а больше люблю равнинные леса.

Вечер сегодня тихий и жаркий. Солнце уже скрылось, туч нет, но небо серо. Дождя, пожалуй, все же не будет. Далеко на западе мелькают в небе тонкие полосы алого цвета. Заката совсем и не было: нет ни облаков, ни пыли или водяного пара в атмосфере, воздух невероятно чист. Как бы ночью погода не переменилась, и не ударил мороз.

Наш проводник ушел на другой берег ручья и устроился подальше от нас. Его звали ужинать, но он даже не откликнулся. За все это время я ни разу не слышала еще его голоса. Он сидит, обхватив колени руками; его темный силуэт так четко вырисовывается на фоне серо-синего неба, словно начерчен пером. Картина странная, но вполне достойна кисти какого-нибудь художника, они часто рисуют довольно странные вещи.

5. Из сборника "Космофольклор для специалистов. Восьмой галактический сектор" под редакцией Э. Рамиреса. Рассказы о "путях духов".

Примечание: именно эти пути имеются в виду, когда идет речь о способностях идраев.

Мама рассказывала, что брату дом поставили — и каждую ночь труба сверху сбрасывалась. Поставят — ночью опять падает. Обратились даже к священнику, он пришел, но помочь ничем не помог. Дал только священный огонек, сказал, садись на чердак и смотри, что будет.

Ну, дядька и пошел на чердак. Ночью сидит, вдруг шум, гам, топот. Огонек священный вмиг погас. А дядька не растерялся и говорит:

— Чего надо?

Ему возьми и ответь неведомый голос.

— Отодвиньте дом, — говорит, — хоть шага на три. На тропку нашу встали.

Что ж тут делать. Передвинули дом, и не стало больше по ночам трубу сбрасывать.

Ездил мужик один с товаром, да заночевал посреди дороги. Лошадь выпряг, сам лег под телегу. Только уснул, кто-то будит его, да говорит:

— Уйди с дороги.

Мужик туда, сюда, никого нет. Ну и лег обратно. Только уснул, опять. Мужик озлился, давай ругаться, да голос-то ему и говорит:

— Уйди ты, добром прошу, хоть метров двадцать с тропки отойди.

Тут уж мужик испужался, лошадь впряг да скорей отудова.