Сью была вне себя. Она мчалась по переходам Большого Дома, не замечая ничего вокруг. Она не замечала, что её шляпка сбилась куда-то на спину и держится только на одной ленточке. Волосы, её длинные льняные волосы, которые так аккуратно расчёсывали каждое утро, теперь растрепались и развеваются сзади нестройной волной. На платье оторвалась оборка и волочится по полу вслед за ней, а на левом рукаве вырвана «с мясом» пуговица.
Её худощавое, обычно очень бледное, лицо все горело, тонкий нос ещё более заострился, а серо-голубые глаза слегка позеленели от злости и метали молнии.
Редкие в это время дня слуги, заслышав неистовое стаккато её каблучков, прижимались к стенам или скрывались в ближайшем боковом проходе, чтобы не оказаться на пути бури. Хотя Сью никогда не обижала слуг, долгие годы научили их своевременно уходить с пути белого человека…
Миссис Элоиза, «старая миссис», вместе со своей сестрой Оттилией и невесткой рассматривали кружева. Две девушки и старая Джейн подносили новые и новые образцы. Стулья, столики, кресла — все было занято воротничками и оборочками, накидками и салфетками, и просто кружевами в рулонах.
Все три белые женщины целиком и полностью погрузились в сложное дело. Они так и этак комплектовали изделия различных видов, подбирая «подарки» ближним и дальним соседям. Белые платья негритянок сливались с кружевными волнами. Они беспрекословно выполняли все указания хозяек: снимали одно и вешали другое, разворачивали и сворачивали рулоны, откладывали и перекладывали…
Внезапно появившаяся в дверях, запыхавшаяся Сью так не соответствовала всей мирно-деловой атмосфере этой комнаты, что ошеломлённые женщины не могли вымолвить ни слова. Первой пришла в себя миссис Пендергаст-младшая:
— Господи, Сью! — воскликнула она, что с тобой случилось? И в каком ты виде?
— Бабушка! — обрела дар речи Сью и, не обращая внимания на слова матери, кинулась (прямо по кружевам!) к миссис Элоизе. — Бабушка, Сильвестр…
— Что такое сделал Сильвестр, Сью? — спросила миссис Элоиза, и в её голосе появилась та мягкость и размеренность, которая всегда приводила в ужас прислугу. Обе негритянки и мулатка застыли неподвижно там, где их застало вторжение Сью, стараясь не привлекать к себе внимания.
— Он… Он…
— Этот Сильвестр… — вмешалась в разговор мисс Оттилия, — он вчера опять забрал у меня девушку…
— Оттилия, не могу же я запретить ему брать у тебя девушек. И потом, этот разговор совсем не к месту, многозначительно указала сестре глазами на уткнувшуюся ей в колени Сью. — Так что же такое сделал Сильвестр? — спросила она внучку, поднимая её голову и приглаживая, насколько это было возможно, её волосы.
— Он ударил Тома по руке! И сломал ему палец!
— Но, дорогая… Хозяин вправе наказать негра, если находит нужным. Это завещано нам от Бога! И неужели ты никогда не видела, как наказывают негров?
