Чтобы привлечь львов, я дал несколько выстрелов из ружья. Вскоре к нам примчалась группа львов. Звери усердно принялись за зебру. Замурлыкали киноаппараты. Рядом шли два пира. При этом львы на нас не обращали ни малейшего внимания».
Чувствуете: всё, как у Тартарена! Спрашивается, — зачем было выдавать за выдумку то, что было правдой?
Да, дикие львы теперь часто сами бегут на выстрелы в надежде на угощение. Они не боятся автомашин, нередко бегают за ними из любопытства и ложатся отдыхать в тени кузова. В наше время львов запретили убивать, и они перестали бояться человека. И человек перестал бояться львов.
Известен и охотник, убивший четырнадцать львов-людоедов: четырнадцать кисточек от их хвостов украшали его шляпу. Звали этого охотника — Аллан Блэк. Другой охотник — Лесли Симпсон — за один год убил триста шестьдесят пять львов — по льву на день! Сам Хантер однажды из засады в одну ночь застрелил восемнадцать львов. Он же убил около тысячи четырёхсот слонов. И было это тогда, когда африканские звери не охранялись в заповедниках и нередко сами нападали на людей.
Всё это так, наверное, думаете вы, но поймать льва за хвост — это не то что застрелить его из ружья.
О, конечно, не то! Но вот послушайте, что Хантер пишет про негров племени масаи — лучших охотников Африки.
«По мнению масаи, самый храбрый поступок воина — это схватить льва за хвост и удержать зверя, пока не приблизятся остальные воины с копьями. Тот, кто совершит такой подвиг четыре раза, удостаивается звании „меломбуки“. Во время охоты мне несколько раз приходилось наблюдать, как масаи хватали льва за хвост. Удивительно, что люди, совершающие такой подвиг, остаются живыми».
Вот факты! Они поразительны, но где факты, — там и правда.
Я кончил, друзья!
Сами видите — Тартарен премии не заслужил.
Первый заместитель председателя жюри помахал ребятам рукой и сел на своё место.
Выступление второго заместителя председателя
В зале ахали и охали.
А к трибуне, тяжело переставляя ноги, медленно подошёл бородатый дядя. Он отодвинул графин и загудел.
— Я, братцы, про Парамона скажу. Вот враль, так враль! Ни словечка правды! А уж хитёр, бисов сын, страх, как хитёр. — И второй заместитель закатился бубенчиком.
— Тс-с! — вдруг сказал он сам себе и сердито на всех посмотрел. — В конце июня — самые длинные дни в году. Под Ленинградом в это время белые ночи, и поэтому в десять часов никакой «полной темноты» не бывает.
— В десять часов ночи там газету можно читать! — крикнул второй заместитель и сжал пальцы в кулак. — И солнце в эту пору восходит не на востоке и заходит не на западе, и не в семь часов оно из-за горизонта вылезает! Что он нам, понимаешь ли, голову морочит!
Где это видано, чтобы дятел в июне шишки на кузнице разбивал; не раньше октября начинает он шишки на кузницу таскать. И белка в июне сухие грибы не грызёт, и иволга никогда птенцов в дупле не выводит, и зяблики запевают по утрам не первыми, а самыми последними. Да что он в самом деле! Смеяться над нами вздумал?
«Вокруг цвела черемуха», видите ли, и «нерестились щуки»! Ха-ха! Это в июне-то! «Ёжик тащил на колючках спелые яблоки, зяблики угощали птенцов спелой клюквой»! Ну, знаете ли! Зяблики выкармливают птенцов насекомыми, клюква и яблоки поспевают в августе — сентябре, а щуки нерестятся и черёмуха цветёт в мае.
Вот что я вам скажу: такого вруна, как этот Парамон, я бы и на порог своего дома не пустил! Да я бы его своими руками в порошок стёр, да он бы у меня… Впрочем, что это я?!
От имени жюри и от своего лично, — стал он читать по бумажке, — поздравляю нашего уважаемого земляка Парамона с заслуженной победой и вручаю ему диплом вруна, то бишь победителя!
Второй заместитель сунул под мышку Парамону почётный диплом и так сжал ему обе руки, что тот зажмурил глаза и вытянулся на цыпочках.
А в зале всё перепуталось. Драчуны тыкали кулаками в бока соседей, но те не обращали на них внимания. Все поздравляли Парамона с победой. Кто бы мог подумать! Оказывается, не так-то просто соврать! И не просто отличить правду от лжи. Да здравствует Парамон! Ура конкурсу КЛС!
Прошло полгода. Все уже стали забывать про нашумевший конкурс. Но вот однажды в редакции появился Парамон и положил перед редактором рукопись своей книги.
Строгий редактор взвесил рукопись на руке, посмотрел на Парамона из-под очков и ничего не сказал.
На первой странице было написано: «Планета чудес». Редактор перевернул страницу: «Я ехал по морю верхом на акуле…»
Редактор опять посмотрел на Парамона и произнёс:
— Должен напомнить, конкурс врунов кончился. В книге должна быть одна правда!
— Я знаю, — ответил Парамон.
— «Планета чудес». Вы описали путешествие по какой-то планете? — спросил редактор.
— По планете, — ответил Парамон.
— По какой планете?
— Не скажу, — ответил Парамон.
— Тэ-эк! — протянул редактор. — Ну что ж, фантазируйте. Планеты, как и бумага, — редактор ткнул пальцем в рукопись, — планеты и бумага пока ещё всё терпят.
Рукопись осталась у редактора на столе. Вот она.
