Пламя заката - [5]

— Вот, — через пять минут Павел выглядел вполне цивилизованно. — Я сейчас! Убирай пока утюг!

У Елены всё лежит на местах, только места эти не сразу удаётся запомнить. Ещё одна странность — почему утюг нужно хранить именно в чулане и именно в дальнем углу второй полки, а гладильную доску ставить за шкаф в гостиной? Ответов не ожидается.

Через семь, по часам, минут Елена была готова. На этот раз — в джинсах, в светлой кофте. Волосы собрала в хвостик. Странно только, что волосы каштанового цвета, она же была рыжая?! Или показалось? А когда поднималась по лестнице, была черноволосой! Ничего не понимаю!

— А давно ты перестала быть рыжей? — спросил её Павел, как только вышли на лестничную площадку.

Елена смутилась.

— Ой, ну только раз покрасилась! Я уже поняла, что свой цвет лучше, не сердись!

— Я не сержусь, — заверил её Павел и получил в ответ радостную улыбку. Всегда удивлялся, как она умеет по-настоящему радоваться каждой мелочи. Искренне и не сдерживаясь. Как ребёнок.

Они шли, вороша хрусткое золото под ногами, и Елена рассказывала — как она гуляла здесь вчера, да встретила собачку, всю такую лохматую, с больной лапкой, и искала, что же с такой больной делать. Виктория обожала такое рассказывать родителям, но Маша постоянно обрывала дочь, «перестань рассказывать всякую ерунду». Теперь Вика рассказывает всё отцу — за завтраком. Мама у них важный менеджер, чуть что — убегает, важные дела, всё такое, и у отца с дочерью полно времени, чтобы поговорить о чём хочется.

— Зайдём к ним? — Елена сжала его руку. Они стояли у ограды, за ней — детский сад. Видимо, пришли. — Завтра они будут здесь гулять. Ну, та бабушка с Моськой. Зайдём?

— Зайдём, — пообещал Павел. Мысль пришла в голову неожиданно. — Идём, идём со мной вместе!

— А это удобно? — с сомнением посмотрела ему в глаза Елена. Какая она красивая в своей тонкой вязаной шапочке. Обожает вязать.

— Удобно, — Павел потянул её за руку. — Всё в порядке!

* * *

— Павел Вениаминович! — представление Павла оправдалось в полной мере. Именно так начальник и выглядел — чёрный костюм, галстук, выпяченные губы и всё прочее. Рядом сидел пожилой человек с портфелем в руках. Хоть портфель его был старым и потёртым, а пальто — видавшим виды, сразу ясно: при деньгах, и тратить их умеет.

— Рад познакомиться, — вновь пришедший пожал Павлу руку. — Ушаков Василий Фёдорович.

— Елена Петровна, — представил Павел спутницу, — моя невеста.

Толстяк начальник и клиент переглянулись — и улыбнулись Елене. Она улыбнулась в ответ, отвела взгляд и прижалась к плечу Павла.

— Весь этот интерьер, вся мебель у нас — работа Павла Вениаминовича, — толстяк не терял времени.

— Впечатляет, — искренне похвалил Ушаков. — Значит, я обратился к правильным людям. Вот что мне нужно…

Следующие пять минут он излагал. А нужно ему создать интерьер для частной школы. Гимназии. В смысле, мебель. Ну и вообще всё, что можно сделать из дерева.

Толстяк, Терехов Владимир Сергеевич, увёл посетителя в кабинет, бросив на Павла взгляд, в котором прочлось — наш клиент!

— Какая прелесть, — Елена прошлась по комнате, прикасаясь к столам, стульям, деревянным панелям… — Это правда ты, да? Всё сам сделал?

— Сам, — Павел прикоснулся к дереву и оно отозвалось — не объяснить, пока сам не почувствуешь. На дальнем от входа столе лежал мобильник.

— Ой, смотри, твой телефон! — Елена подбежала, схватила мобильник и протянула. — Растеряша! Вечно его теряешь! — она снова прижалась к его плечу. — Спасибо, — шепнула едва слышно.

Дверь в кабинет начальника растворилась. Терехов и Ушаков появились оба, вид у обоих довольный. Клиент, теперь уже точно клиент, энергично пожал руку Павлу и покинул офис.

— Павел, простите, что заставил прийти, — начальник достал платок, вытер им лицо и лысину. — Это наш самый крупный клиент. Вот это, — он протянул Павлу конверт, — задаток. Телефон… ага, вижу, уже забрали. На той неделе он с вами созвонится. Ну, — он улыбнулся Елене, и та вернула улыбку. — Больше не отвлекаю.

Видно было, что начальнику хочется запрыгать на месте, но — несолидно, несолидно.

* * *

Обратно шли быстрым шагом. Павел держал Елену под руку, та улыбалась и молчала. У подъезда увидели Афанасьевну. Баба-Яга на пенсии грелась на солнышке и довольно улыбалась.

— Леночка, я вечером деньги занесу, — пообещала она.

— Да, баб Лиза, конечно! — улыбнулась Елена.

— Оставь мне кавалера на минутку. Не бойся, не съем! Я уже обедала сегодня.

Елена рассмеялась, поцеловала Павла в щёку и подбежала к двери. Скрежет — и нет Елены.

— Вот что, Паша, — Афанасьевна подняла взгляд, Павел с трудом его выдержал. — Чтоб она горя не знала! Ясно?

Павлу отчего-то захотелось встать по стойке «смирно».

— Ясно, Елизавета Афанасьевна, — ответил он. — Можно идти?

— Эльза я, — ворчливо поправила Афанасьевна. — Лиза, для своих. Можешь звать «баба Лиза», не обижусь. Ну всё, беги, она и так заждалась.

* * *

Елена ждала его в прихожей. Сама заперла дверь, прижала Павла к стене и поцеловала. Прижималась к нему… и не хотелось её отпускать.

— Разуйся и побудь здесь, — шепнула она, сняла свою шапочку и куртку, аккуратно повесила на вешалку. — Ко мне не заходи.