Пламя воспоминаний - [2]

— Есть у нас хорошие вести, — произнес темнобородый Шэл, оглядывая свою жену. — Ждали мы момента нужного, чтобы поведать тебе. Боги услышали нас, у нас будет дитя.

В этот момент мир замер, радость нахлынула на дровосека, а вместе с ней и тяжесть. Мысль приходила, но Джэшуал всегда прогонял ее прочь. Мысль о том, что однажды в доме появиться ребенок. Он понимал, что будет тесно, жить всем вместе. Что говорить, Хар всегда знал, что наступит тот день когда, он должен будет уехать, и начать свою семью. Но все эти годы он упорно игнорировал эту мысль. Конечно, брат и его жена не будут против, если он останется. Более того Джэшуал уверен, что они хотят этого. Однако, все это лишь грустное напоминание, того что дровосек так и не смог построить свою жизнь. Когда то в прошлом, он, как и многие молодые люди, мечтал о жене красавице, о детях что продолжат славный род, большом доме, и сундуке набитым золотыми монетами. Но мечты мечтами, а без поступков, мечты это всего лишь туманная картина в воображении художника, которая никогда ни будет нарисована. Старость не за горами, и пройденный жизненный путь хорошо видно. Все принятые и не принятые решения, привели его к этому дню. Ум блуждал в книгах о приключениях, а день за днем проходил одинаково. Щепки дров разлетались в стороны, звонкие моменты падали в карман. Жизнь прошла спокойно, легенды слагать о ней не будут. Счастлива ли душа дровосека? Любовь истинную питает Гаер-Джэшуал-Хар к труду своему, комфортно чувствует себя. Все же, он не чувствует себя удовлетворенным, не переполнена чаша опыта жизненного. Джэшуал всегда хотел большего, но не стремился, не делал шаг вперед. Видимо он ждал, в надежде, что судьба сама принесет все дары к его ногам. Седина, и пустота в сердце, вот чем наградил себя дровосек. Семья давно не нуждается в его заботе, а теперь и вовсе очевидно, что ему пора покинуть этот дом, оставив Шэла и Джедини, самостоятельно воспитывать дитя. Они будет прекрасными родителями.

— Это, это просто восхитительно! — воскликнул Джэшуал.

Огонек жизни вновь вспыхнул в его серых зрачках.

Братья стукнули стаканами, и эль пролился через края. Они радостно рассмеялись, не сдерживая сердечных чувств. Элиа-Джедини-Хар улыбалась, легкая слеза счастья скатилась по ее щеке. Нет на свете доброй девы, что не мечтала бы о своем собственном ребенке. Вырастить и воспитать человека, помочь начать свой путь, показать безграничные возможности бытия. Не в силах сдерживаться, Шэл начал напевать песнь, через пару слов Джэшуал и Джедини стали подпевать.

 Акалон, Акалон,

 Великие врата Акалона,

 Распахнуться вновь,

 Войти не посмеем мы,

 День и ночь, стоять мы будем,

 Стоять и охранять,

 Акалон, Акалон,

 Великие врата Акалона,

 Распахнуться вновь,

 Град богов, мы узрим,

 Акалон, Акалон,

 Неземное счастье нас постигнет,

 Акалона боги свет даруют,

 Акалон, Акалон,

 Великие врата Акалона,

 Распахнуться вновь,

 Узрим мы свет богов,

 Наградят нас мужеством они,

 Наградят нас добротой,

 Наградят нас жизнью,

 Акалон, Акалон,

 Великие врата Акалона,

 Распахнуться вновь,

 Войти не посмеем мы,

 Время наше не пришло,

 Жизнь новую, мы приветствуем,

 Души храбрые проходят,

 Через врата Акалона, они идут,

 Акалон, Акалон,

 Великие врата Акалона,

 Распахнуться вновь,

 Пройдут свой путь они,

 Вернуться однажды, и предков почтут.

 И будут стоять как мы,

 Днем и ночью, стоять будут они,

 Стоять и охранять, как делали предки их.

 Акалон, Акалон,

 Град Богов, начало и конец,

 Где путь начнем, туда вернемся вновь,

 Акалон, Акалон.

Тишина повисла в воздухе, песнь закончилась. Опустошив кружки, они оставили их на столе. Шэл подошел к Джедини и провел рукой по ее длинным русым волосам, а затем нежно поцеловал ее. Джэшуал покинул стол и пододвинул деревянное кресло из угла комнаты, поближе к камину, где и уселся, прихватив маленькую баночку и курительную трубку, с полки шкафа.

Брат и его жена, пожелав дровосеку хороших сновидений, пошли спать. Усевшись поудобней, Джэшуал кивнул пару раз головой, таким жестом показывая что он им желает того же, но уже с опозданием, так как они уже удалились из вида.

Осмотрев трубку, Хар положил ее на колено, затем открыл баночку и достал щепотку табака. Поставив баночку на пол рядом с креслом, он насыпал табак в трубку, и начал прижимать большим пальцем, утрамбовывая наполовину. Наклонился и взял еще щепотку, опустил табак в трубку и уже слабее, прижал его. Взяв последнею щепотку табака, он прикрыл банку крышкой. Слегка прижав последнюю порцию табачка, он поднес трубку к губам. Откинувшись назад в кресле, Джэшуал взглянул на танцующий огонь в камине, задумавшись.

Он потерял фокус, его мысли начали бороздить просторы разума. Пламя огня и приятный тихий треск дров зачаровывали. Покой мягким одеялом окутал Джэшуала-Хара. Перед взором проносились события его бытия, события из книг прочтенных. Внезапно, гарпун его внимания уцепился за одну мысль. Джэшуал пришел в себя, и встал с кресла. У него появилась цель, которую он захотел воплотить ежеминутно. Вставая, он задел ступней баночку с табаком, и та чуть не опрокинулась. Замерев, он глянул вниз и выдохнул с облегчением, поругав себя за неосторожность. Подняв банку с пола, он вернул ее на полку, где начал выискивать нужную книгу. Зажав трубку в зубах, он руками отодвигал ненужные книги, пытаясь разглядеть названия при тусклом свете. «Легенда Белого Волка», «Царь Идорган», «Рожденный со Щитом», все не то. Джэшуал слегка нахмурился. «Ночь Расплаты», «Братство Ястреба», «Легенда о Священном Мире», Гаер остановился, осматривая последнюю книгу, вот она, нашел. Достав книгу с полки, он вернулся в кресло, и прижав ее под мышкой, чуть наклонился вперед к камину. Хар дотянулся до сухой ветки, что покоилась рядом, ожидая своей участи, и опустил ее край в огонь. Пламя перекинулось на древко, завоевывая новую материю. Дровосек вновь откинулся назад в кресле, вынул трубку изо рта, и равномерно поджег табак, периодически останавливаясь, подносив трубку к губам и потягивая табачный дым. Удовлетворившись, он подул на ветку, и пламя ушло, оставив после себя серый дымок. Отложив ветку в сторону, Джэшуал, покуривая трубку, взялся за изучение книги.