Пламя нашей любви - [2]

На нем был смокинг, сидевший так, что он казался прекрасной картиной на фоне янтарного шелка занавески. Волшебный свет свечи в хрустальном подсвечнике, стоявшей перед ним, делал его темные глаза еще теплее. А его полуулыбка действовала на Деллу так, что она чувствовала, как горячие искры пробежали по всему телу. Потому что это была такая улыбка, которая говорила женщине, что он не просто раздевает ее взглядом, но и предполагает нечто большее.

Делла почувствовала, что краснеет, и отвела взгляд. Она поднесла к губам бокал шампанского и изо всех сил постаралась сосредоточиться на чем-нибудь еще: на накрахмаленной скатерти, фарфоровой посуде, блестящих посетителях ресторана. Но все безуспешно — ее внимание неизбежно возвращалось к мужчине за столиком напротив. А он между тем продолжал пристально смотреть на нее.

— Ну и о чем вы думаете? — спросил он достаточно громко для того, чтобы она услышала.

Делла смутилась. В ее сознании промелькнуло множество возможных ответов на его вопрос. «Я думаю, что вы самый привлекательный мужчина, какого я когда-либо видела». Или: «Как вы встречаете Новый год?» Вот еще хороший: «Привет, любимый». Ну и конечно (это уж само собой разумеется): «Ты любовь всей моей жизни!»

— Что порекомендуете заказать? — добавил он, показывая на меню.

О нет, это был совсем не тот вопрос, которого она ожидала. Ей повезло, что она была слишком смущена, чтобы ответить на него.

— О… Не думаю, что могу помочь. Я здесь впервые. — Что-то подсказывало ей, что едва ли она произведет впечатление на такого мужчину, как ее собеседник, если порекомендует заказать что-нибудь самое дорогое, чтобы выглядеть шикарно, изысканно и богато. Ему ничего не нужно делать, чтобы так выглядеть, — достаточно просто дышать.

По-видимому, ее ответ удивил его.

— Впервые? Но «Паламбос» скоро отмечает столетие своего существования в Чикаго. Вы не из Чикаго?

А вот на этот вопрос Делла никак не могла ответить. Ей пришлось бы или соврать — чего она никогда не делала, хотя ее честность не раз навлекала на нее неприятности, достаточно вспомнить то, что теперь ей приходится полагаться на Джеффри. Или же ее ответ повлек бы за собой расспросы, в результате которых ей, скорее всего, пришлось бы рассказать о прошлом. Или же, что еще хуже, о настоящем. Обе эти темы были совершенно невозможны для нее сегодня по причине того, что ни в ее прошлом, ни в ее настоящем не было ничего, что имело бы хоть какое-то отношение к платью от Каролины Эрреры, бриллиантам и ложе в опере.

Поэтому она ответила на его первый вопрос:

— У меня свои предпочтения. Обожаю морепродукты.

Он немного помолчал. По-видимому, решал, стоит ли напомнить ей, что она не ответила на второй вопрос, и наконец сказал:

— Я запомню это.

Он хотел сказать что-то еще, но в этот момент к нему подошел официант и поставил перед ним небольшой коктейль янтарного цвета, а рядом — розовый «Космополитен».

Делла поняла — он кого-то ждет. Судя по коктейлю — женщину. В рестораны уровня «Паламбос» пары ходят только тогда, когда у них серьезные отношения. Или тогда, когда один из них хочет, чтобы отношения стали серьезными.

Этот парень бросал на нее недвусмысленные взгляды, даже заигрывал с ней — и при этом ждал свою подругу. Да он просто засранец.

Что ж, может, ее тридцатилетие будет не таким безупречным, как она планировала, раз ей придется сидеть рядом с засранцем. А может, дело не только в нем. Может, дело даже не в том, что ее платье и украшения взяты напрокат, а не из собственной гардеробной. Может, дело даже не в том, что она не миллионерша.

Все дело в том, что она не может распоряжаться собой. Всем в ее жизни теперь распоряжается Джеффри: что ей делать, куда идти и что говорить. Ее жизнь никогда больше не будет нормальной. Или, по крайней мере, такой, какой она ее себе представляла, когда была ребенком. Это будет жизнь, в которой всем заправляет кто-то другой.

Как только эта мысль оформилась, Делла тут же постаралась запихнуть ее в самый дальний уголок своего сознания. Сегодня она не будет думать об этом. Сегодня она не просто Делла. Сегодня, пусть только на один вечер, она будет той, кем хотела быть двадцать лет и целую жизнь назад — принцессой Деллой, самой чудесной девушкой на свете. И ничто не испортит ей этот вечер, даже этот не совсем прекрасный принц, который все еще продолжал откровенно смотреть на нее в ожидании своей подруги.

Словно прочитав ее мысли, хостесс усадила за столик между ними шумную компанию из четырех человек, и не совсем прекрасный принц исчез из поля зрения Деллы. Это было хорошо. Однако что-то все же говорило в ней: «Ну и что, что он засранец, он все равно самый красивый мужчина, которого я когда-либо видела».

Она снова увидела его часа полтора спустя — в «Лирик-опере», когда пыталась найти свое место. Когда Делла поняла, что зашла совсем в другой конец зрительного зала, то обратилась за помощью к служителю и через секунду обнаружила, что смотрит в сторону ложи, из которой открывался потрясающий вид на сцену и в которой сидел тот незнакомец, которого она встретила во время ужина. Он снова был как картина на золотом фоне — на этот раз это была позолота инкрустаций, украшавших стены. И снова, как и в ресторане, он был один.