Пламя и шелк - [56]

– Я не горжусь этим, – тихо повторил Лукас. – Но и не сожалею.

Мадлен молча кивнула.

– Это… У вас это уже закончилось или…

– Давно закончилось. Такие связи не бывают долгими.

Чувствуя полную опустошенность оттого, что в этом коротком разговоре она узнала о людях вообще и о Лукасе в частности больше, чем когда-либо хотела бы знать, Мадлен поднялась и направилась к двери. Она постучала в дверь сначала робко, затем сильнее.

– Стражник Айк? Я хочу выйти, пожалуйста.

Когда послышались шаги приближавшегося к камере стража, она развернулась к Лукасу.

– Я буду молчать. Никто не узнает от меня ее имя. Обещаю.

Лукас чуть распрямился и глянул на нее глазами, в которых не читалось ничего.

– Я не святой, Мадлен, – произнес он. – Ты это знала.

– Да. – Она отвернулась, когда дверь открылась. – Да, Лукас, я знала это.

Глава 15

Райнбах, 7 августа 1673 года

– Господин Тынен, добрый день! Вот так сюрприз, проходите, пожалуйста. Не хотели бы присесть, может быть, в гостиной? Там довольно прохладно. Я могу вам что-нибудь предложить? Вино, пиво?

Взволнованный голос матери оторвал Лукаса от его мыслей. Он как раз составлял очередное ложное письмо верховному командующему Куркельнским полком, но, едва услышав голос посетителя, быстро отложил все в сторону.

– Нет-нет, дорогая госпожа Кученхайм, пожалуйста, не стоит беспокоиться. Я к вашему сыну только на минуточку. Он же дома, правда? Ваш новый слуга, этот парень – как же его зовут? – сказал, что Лукас должен быть в конторе.

– Его зовут Геринк. – Юбки Хедвиг зашелестели, когда она направилась в комнату, где работал Лукас. – Сын, к тебе гости.

Тот уже поднялся со стула и стоял в проеме двери.

– Я услышал. Здравствуйте, господин Тынен. Я ждал вас.

Тынен мрачно улыбнулся.

– Я так и думал. Мы можем поговорить вдвоем с глазу на глаз?

– Конечно, конечно, дорогой господин Тынен. – Хедвиг поспешно отступила назад. – Не хочу мешать вашим делам. Скажете мне только, если что-то понадобится.

– Спасибо, мать. У меня здесь найдется графинчик вина. Так что мы обеспечены. – Лукас придвинул оба стула с высокими спинками к письменному столу. – Пожалуйста, присаживайтесь, господин Тынен. Дорога сюда в такую жару наверняка выдалась нелегкой.

– Вдвое легче, чем все думают. – Тынен уселся и прислонил свои костыли к столу. – Со временем привыкаешь к такому способу передвижения. Если бы я только то и делал, что сидел, давно бы уже превратился в старую развалину.

– Вам еще, слава богу, далеко до этого.

– Будем надеяться. – Тынен рассматривал комнату. – Тут не много изменилось с тех пор, как умер твой отец, храни Господь его душу.

– У меня пока не дошли руки, чтобы избавиться от ненужного хлама. Были дела более важные. – Лукас тоже окинул взглядом контору, в центре которой стоял тяжелый письменный стол. Слева у двери можно было увидеть простой деревянный стол с инструментами для замеров и резки, там же валялась скрученная стопкой тонкая кожа. На краю стола лежали книги и журналы учета. У других стен располагались полки, полные товаров. Единственное окно в помещении было распахнуто, открывая вид на задний двор и склад.

– Так ты планируешь переоборудовать контору заново на свой вкус?

Лукас кивнул.

– Раньше или позже. Эта комната хранит много воспоминаний, но не все из них стоит оберегать, как семейные реликвии. От чего-то придется отказаться.

– Возможно, тебе надо будет расширять пространство, если ты действительно хочешь воплотить все свои планы в жизнь. – Задумавшись, Тынен растирал покалеченную левую руку. – Ты должен как-нибудь подумать об этом.

– Вы, кажется, в этом отношении опережаете меня на несколько шагов. – Лукас сел за стол и сложил руки на его поверхности. – Какова причина вашего интереса к моей судьбе? Я был поражен тем участием, которое вы проявили в отношении меня.

– Мне всегда было ясно, что за твоим жуликоватым фасадом скрывается разумная голова. Сейчас, когда у тебя получилось победить того жулика в себе, проявились твои качества, которые достойны уважения. И я признаю это.

– Прошло всего пару недель, как я снова в Райнбахе. И вы вполне серьезно беретесь утверждать, что за этот короткий срок составили себе представление о моем характере?

– Ты забываешь, мой дорогой Лукас, что благодаря контактам с твоей матерью и твоим дядей я постоянно мог держать тебя в поле моего зрения. Пусть и только из того, что слышал, но я смог составить достаточно полную картину о том, что ты представляешь собой сегодня.

– Действительно. – Лукас был удивлен словами торговца тканями. Он считал, что ему удалось обрубить все связи с прошлым, однако он упустил из виду те, которые вели в его семью. – И теперь вы считаете, что я очистился?

Тынен глухо рассмеялся.

– Это, мой дорогой Лукас, те вопросы, которые ты можешь решить только сам с собой – и, возможно, со Всевышним. Я не намерен припоминать былое, если это то, что тебя интересует. – Его лицо снова стало серьезным. – Учитывая наше прошлое, можно назвать иронией судьбы то, что в этот раз ты прислал ко мне мою дочь, чтобы допросить меня.

Лукас наклонился вперед.

– Это было чистое совпадение, что французский лейтенант появился здесь именно тогда, когда мы с Мадлен разговаривали.