Пламя и кровь - [65]

– Вообще-то, по словам доктора Гранта, с которым я виделся неделю назад, Ангус чувствовал усталость, но не обращал на нее внимания.

– Мысль о том, что он начал сдавать, привела бы его в ярость.

– И рядом с Амели ему не хотелось выглядеть старым.

– Но он вовсе не был старым!

– Ну да…

Мойра осенила себя крестным знаменем, и они вполголоса начали молиться.

– Как думаешь, Ангус в раю? – спросила она вдруг, прервав молитву.

– Он верил в Бога и здесь никому не причинил зла, так что вполне возможно. Я сам не очень-то верующий, уж слишком много на земле безобразий, чтобы Бог мог это допустить. Но все-таки верю, что после смерти есть еще что-то, иначе жизнь бессмысленна и вообще не стоит появляться на свет.

– У Ангуса была красивая смерть. Не для нас, а для него. Он ушел за пару минут и без страданий.

Дэвид тщательно запер ворота кладбища, и они пошли к машине. Перед тем как включить зажигание, он устало поинтересовался:

– Как ты думаешь, чем кончится этот дележ наследства?

– Ничем хорошим. Поскольку за это взялся Джон. Амели одна не наворотила бы таких дел.

– Но какого черта он сюда приперся, ты можешь мне объяснить? И сколько еще будет здесь болтаться? И ведь Скотт его кормит!

– У него нет выбора. Он не хочет усугублять ситуацию. И потом, есть Кейт, Амели… В любом случае Скотт не выставит из дома больного человека.

– Что за глупость! Уж Джон не проявил бы такого человеколюбия. Потому что он дерьмовый тип. Вспомни, каким мерзким подростком он был! Мне тошно от этой инвентаризации. Скотт может что-нибудь сделать?

– Не знаю, но он не даст опустошить дом, будь спокоен.

– А если у него не получится?

Мойра бросила на него взгляд и похлопала по колену:

– Мы найдем решение. Вместе мы – сила.

Ее лицо, обычно приветливое, стало суровым. Она поджала губы и дала знак Дэвиду трогаться с места.

* * *

– Конечно, мой кабинет не такой уютный, как твой, – согласился Грэм. – Но я продаю финансовые продукты, консультирую по имущественным вопросам, и обстановка вокруг не должна отвлекать внимание клиента. Мне ни к чему твое резное дерево, гравюры и бронзовые светильники!

Комната с дизайнерской мебелью на фоне белых стен казалась безликой и холодной.

– Я даже не могу предложить тебе выпить, это запрещено. Зато могу сообщить, что твоя квартира продана. Договор подпишем у твоего нотариуса на следующей неделе. Ты рад?

– Скажем, это как дополнительный кислородный баллон, потому что мне было нечем погасить кредит. Так что я рад. Ты быстро провернул дело.

– Я понял так, что деньги нужны были срочно?

– Да, все усложняется. Адвокат Амели потребовал долю акций винокурни, которая принадлежит ей по завещанию. Я на нее не претендую, здесь спора нет. Но, прежде чем она избавится от акций, я должен убедить ее, чтобы она продала их мне. Разумеется, по цене, которую ей дал бы сторонний покупатель.

– Джон никогда на это не пойдет, он тебя ненавидит.

– Знаю. Мне необходимо его опередить, потому что Амели не станет от него ничего скрывать. Но когда она ему скажет… будет уже поздно.

– Как тебе удается сохранять хладнокровие?

– Если я его потеряю, будет еще хуже.

– Ты по-прежнему не хочешь взять адвоката?

– Только не сейчас.

Грэм неодобрительно покачал головой.

В большинстве случаев Скотт прислушивался к его советам. Но до сих пор в его бизнесе не вставали такие проблемы. Благодаря упорному труду, разумным рискам и мудрым решениям винокурни приносили прибыль. В своем деле Скотт был по-настоящему талантлив, и Грэм получал удовольствие, работая у него консультантом. Но теперь ситуация стала опасной, и Скотт больше не проявлял уступчивости, потому что чувствовал угрозу.

– А что ты решил делать с фабрикой?

Скотт всегда говорил, что в случае серьезных проблем первым делом откажется от фабрики, несмотря на то, что с ней связано воспоминание о матери.

– Я не могу ее продать, потому что Джордж отлично ею управляет. Он видит ее перспективы, вкладывает в работу всю свою энергию и просто не поймет этого. Кроме того, у меня создалось впечатление, что он скоро сделает предложение Сьюзен. Как теперь лишить его работы и квартиры? Здесь у меня руки полностью связаны.

– А если бы ты не был таким важным господином, что тогда? – с нажимом произнес Грэм, перегнувшись через стол. – Всем угодить невозможно, Скотт!

– Но все-таки я бы хотел…

– С твоими шуринами, которые отравляют тебе жизнь?

– Нет, теперь это не так. Если не считать Джона, все они действительно стали членами моей семьи. Джордж так изменился! А Филип… я никогда бы не подумал, что он сможет зарабатывать своими комиксами, но он смог, и очень увлечен делом! А что еще лучше – он добивается признания таланта, но не своего, а Малькольма. Кстати, я купил у него картину, которая мне очень нравится.

– Вот как!

– Считай это инвестицией.

– Я тебе напомню о ней, когда ты сядешь в тюрьму за долги, – хмыкнул Грэм.

И он забарабанил пальцами по столу, расстроенный тем, что услышал.

– Сменим тему: ты хотя бы избавился от своей назойливой секретарши?

– Я оставил ей утром письмо на столе. Чуть позже объяснюсь с ней.

– Только не говори, что ее ты тоже хочешь спасти и обеспечить ее будущее, потому что твое окажется под угрозой, если будешь вести себя как добрый самаритянин.