Пламенное небо - [78]

…Вылетаем на бреющем, штурмуем позиции фашистов. Они стреляют в нас тысячами снарядов. Командую: — Все немедленно на сто восемьдесят! Разворачиваемся на свою территорию и оттуда опять делаем заход для очередного удара. Маневр повторяем несколько раз до истечения времени поддержки. Противник, понятно, не молчит. Небо густо насыщают шапки разрывов. На крыльях, фюзеляжах появляются все новые пробоины. Возвратившись домой, обнаруживаем, что обшивка нуждается в серьезном ремонте. Самолеты — как решето. И опять, в который раз, ночь напролет наш обслуживающий персонал — техники, инженеры — «штопают» и «латают» боевые машины.

Однажды к нам прилетел командир 185-й истребительной дивизии полковник Г. Н. Зайцев. Поговорил, порасспросил и предложил:

— Слетаем в разведку, товарищ Степаненко?

— Есть слетать, — отвечаю.

Поднялись парой. Командир дивизии — ведущий, я — ведомый, курс на север, высота 200–300 метров. Пересекли линию фронта и несколько углубились на занятую противником территорию, как вдруг интенсивно заработали все зенитные средства врага, сосредоточенные на этом участке.

Полковник увеличивает скорость, и я спешу за ним. Отставать не имею права, но когда противник ведет огонь по ведущему, то попадает, как правило, по ведомому. Осколки барабанят по фюзеляжу и крыльям.

— Получил повреждение, — докладываю Зайцеву. Полковник разворачивает машину на запад, затем на юг — в сторону нашего расположения. Во время разворота «эрликоны» еще раз попадают в хвостовое оперение моего самолета. Теперь он перестает подчиняться рулям поворота и глубины. Стараюсь удержать машину в нормальном положении, но лететь становится все труднее.

После посадки мы осмотрели поврежденную машину. Хвостовое оперение ее было в плачевном состоянии.

— Вот это да!.. — произнес обескураженно полковник. — Как только долетел? Теперь я сам вижу: следует принимать меры против зениток.

Спустя несколько дней над нами появилась «рама». Это уже угрожало аэродрому налетом вражеских бомбардировщиков или артобстрелом.

Бросаюсь к самолету, запускаю мотор и взлетаю в считанные минуты. «Рама» уже засекла нас и разворачивалась на запад. Настигаю ее и атакую снизу. После моей очереди вражеский самолет задымил и начал снижаться. Фашистский воздушный стрелок дает по мне ответную очередь, но неприцельно. Продолжаю преследовать разведчика на бреющем полете и добиваю его. «Рама» сваливается восточнее Идрицы у деревни Степашково.

Противнику все же удалось запеленговать нашу площадку. К обеду начался плотный артиллерийский обстрел. Снаряды рвались на летном поле и его обочинах. Два упали рядом со столовой, где обедал летный состав. Один пилот был убит, несколько человек технического состава получили ранения.

После артобстрела — налет авиации противника. По тревоге мы поднялись в воздух, в короткой схватке сбили три самолета врага. Однако всем было ясно: оставаться здесь больше нельзя.

С болью в сердце похоронив товарищей, мы по приказу к вечеру улетели на основной аэродром. Настроение у всех боевое. Врагу не уйти от возмездия за все его злодеяния на нашей земле.

В январе 1944 года в нашем полку случилось «ЧП». По возвращении с боевого задания погибли заместитель командира одной эскадрильи и старший летчик. Уже над аэродромом они решили отработать на малой высоте сложный пилотаж. Но, увлекшись, пилоты пренебрегли мерами безопасности и при выполнении одной из фигур не выдержали дистанции и столкнулись.

Мы искренне сожалели о гибели товарищей, но не могли одобрить их действий, хотя понимали, что они стремились к повышению боевого мастерства. Однако, избрав неверный, рискованный путь, преступили основной закон авиации — идти от простого к сложному, от сложного к более совершенному.

Небоевая потеря летчиков и машин была суровым предостережением молодым авиаторам, стремящимся побыстрее освоить сложный групповой пилотаж.

К сожалению, у молодежи это был не единственный случай, когда в воздухе принималось скоропалительное, непродуманное решение, как правило, влекущее горькие последствия.

Помню, произошло это во время прикрытия вылета бомбардировщиков в одном из боев на Курской дуге На горизонте возникли «мессеры» и тотчас направились к нам. Наша задача — не допустить их к охраняемым самолетам. И главное тут — не отстать от скоростных бомбардировщиков. Опытные летчики это отлично понимали, но вот молодежь, к сожалению, не всегда.

Два наших «яка» оторвались от общей группы и смело пошли на «мессеров», атакуя в лоб.

— Кто полез на «мессов»? — закричал по радио Миронов, возглавлявший полет. — Не отрываться от группы, держаться ближе к бомбардирам!

Но молодые ребята в боевом азарте ринулись за «легкой» добычей, не понимая, что идут на смерть. С боевого задания они не вернулись. Это был горький урок для всех — потеряны два молодых пилота, впервые участвовавших в бою. Нарушение дисциплины было налицо.

«Если в кабине сидит неопытный летчик, и к тому же легкомысленный человек, мало надежды на успех, тем более на что-то героическое…» — подвел невеселый итог Герой Советского Союза капитан Середа — инспектор ВВС по технике пилотирования, прибывший в полк для проверки боевой работы.