Пламенная кода - [14]

– Союзники, мессир, – осторожно заметил адъютант.

– Союзники будут отмечены отдельным эдиктом, когда завершат свою часть операции. Объявите по внутренней связи… нет, когда эдикт будет готов, я сам обращусь к личному составу. – Легат глубоко вздохнул и ослабил застежку стоячего белого воротника. – Благодарение солдатским богам, эти нелепые звездные войны наконец закончились. В следующий раз мы возьмем планирование операции в свои руки, чтобы не допускать впредь идиотских ошибок и недочетов.

– Возможно, мессир, следующего раза не будет, – усмехнулся Стьесс.

– С какой этот стати? – изумился легат Хештахахтисс. – Вы серьезно полагаете, что эхайны утихомирятся?!

– Рано или поздно такое происходит со всеми. Волны гасят ветер[5], мессир…

– Кто это сказал?

– Некто из мудрых. Гуманитарное наследие человечества, их вклад в житницы пангалактической культуры.

– Гм… но кто в нашем случае волны, а кто ветер?

– Это зависит от угла зрения, мессир, – уклончиво заметил адъютант Стьесс.

– Ну, мы что-нибудь придумаем… насчет следующего раза. Мессиры! – Легат возвысил голос. – Приступаем к зачистке спацитории. Тем более что у нас, кажется, есть еще один астероидный тральщик.

– Цель! – сердито требовал в эфире оператор астероидного тральщика «Каскавелла» Маркус Мканьяна. – Кто-нибудь, во имя всего святого, укажет мне цель?

– Угомонитесь, мессир, – величественно обратился к нему легат Хештахахтисс. – У нас нет намерений оставить вас без работы. Напротив! Мы прямо сейчас имеем два больших куска эхайнского железа на орбите планеты, которые вознамерились рухнуть на поверхность оной, чего мы ни при каких обстоятельствах допустить не желаем, и еще один кусок, что столь же неуправляемо болтается возле регулярного ЭМ-портала. Соберите этот хлам и пристройте куда-нибудь с глаз долой…

11. Эхайн по имени Сева

– «Согдиана»? – с улыбкой уточнил странный эхайн. – Двести пассажиров?

– Что? – с трудом улавливая смысл обращенных к нему слов, переспросил Тони.

– Я вас нашел, – сказал эхайн, чье счастливое выражение лица никак не вязалось с его мощными статями. И улыбка у него была нездешняя, неэхайнская. Да и не очень чтобы и человеческая. Потусторонняя. Впрочем, Тони не слишком-то разбирался в выражениях лиц за пределами поселка. – Мне удалось. Ура. Как тебя зовут?

– Тони… Тони Дюваль. А ты кто?

– Я? – эхайн серьезно задумался. Потом раздельно, словно пробуя на вкус, произнес: – Нгаара Тирэнн Тиллантарн. – Усмехнувшись, добавил: – Но ты можешь звать меня Сева.

– Сева?.. Почему Сева?!

– Ну, не важно… А это кто?

– Капрал Даринуэрн. – Тони изо всех сил сдерживал слезы. Он по-прежнему ничего не соображал и поддерживал беседу с эхайном Севой совершенно механически, как говорящая кукла. Но этой кукле ужасно хотелось разреветься. – Он хотел меня спасти. Но не успел. Его убили. Можно сказать, что мы были друзьями. Мне так казалось… не знаю… Он следовал своему долгу, а долг диктовал ему заботиться о нас. Перед смертью он назвал меня грунтоедом.

– Странно, – сказал Сева. – Грунтоедом. Почему?

– Это эхайнское ругательство. Не самое грубое…

– А, помню! – воскликнул Сева с неуместной радостью. – Схафрагнэ, правильно?

– Похоже… Все равно я хотел бы, чтобы мы расстались иначе. Но теперь он мертв, и ничего не изменить.

Сева протянул руку и коснулся плеча юноши.

– Нет, – сказал он успокоительно. – Твой друг капрал убит, но не умер.

– В него выстрелили из скерна, – возразил Тони с отчаянием. – Видишь, какая рана? Он хотел убедить Истребителей не трогать нас, хотя знал, что ему не удастся. И теперь он лежит здесь мертвый, а я не знаю, что мне делать, потому что сейчас придет этот гадский капитан-торпедир и убьет меня.

– Нет, Тони, – твердо сказал Сева. – Никто здесь больше не умрет. Потому что я вас нашел, и скоро вас спасут.

– Как? – шепотом вскричал Тони. – Как нас спасут? О нас никто не знает! Или… ты один из спасателей? Но ведь ты эхайн…

– Я не спасатель. Я сам по себе. Но я действительно эхайн. Долго объяснять.

– Кто же тогда нас спасет?!

– Пока не знаю. – Сева вдруг нахмурился. – Должно случиться чудо.

– Вот и ты тоже… про какое-то чудо, – горько сказал Тони. – Капрал говорил то же самое, а теперь он мертв, и никакое чудо его не уберегло.

– Тони, – сказал Сева проникновенно. – Послушай меня. Ты не понимаешь, а я не знаю, как объяснить. Все, что сейчас происходит – это не просто так. В этом есть смысл. Смысл есть всегда и во всем. Если мы все здесь собрались, значит – так и должно быть. Я это чувствую. Я это знаю.

– Да кто ты такой?!

– Я келументари, – произнес эхайн Сева с печальной улыбкой. – Для тебя это слово – пустой звук. А я вот уже не помню сколько времени с этим живу. Но вот что, – сказал он, оживляясь. – Чего мы тут с тобой время теряем? Давай займемся этим беднягой.

– Что ты задумал? – спросил Тони, растерявшись.

– Ты лучше отодвинься подальше, – посоветовал Сева, закатав рукава своей хламиды и деловито потирая ладони. – А то не ровен час…

Он не закончил фразу.

– Келументари, – прозвучал негромкий, несколько гнусавый голос, и сказано это было с громадным злобным удовольствием. – Я тебя нашел!