Плач - [198]

Она ушла, шурша подолом по камням, и стража пропустила ее в Большие ворота. Я выпил еще вина и взял у лакея засахаренную сливу. Оглядывая толпу, я заметил сержанта Блоуэра с парой олдерменов: они от души хохотали над какой-то шуткой. Мимо прошел Уильям Сесил с привлекательной молодой женщиной – должно быть, со своей женой. Он кивнул мне, но не подошел. А потом я увидел, что Ризли невдалеке разговаривает с сэром Ричардом Ричем – они сдвинули головы, чтобы никто их не слышал. Я снова взглянул на ворота. Перья на стальных шлемах стражи колыхались на свежем ветерке с реки. Солнце уже опускалось на небосклоне.

В Больших воротах появился лорд Парр. Он оглядел толпу, вытянув шею и пытаясь высмотреть меня. У него был усталый вид. Я сам подошел к нему.

– Мастер Шардлейк, – раздраженно сказал старый лорд, – мне нужно быть внутри. Король с королевой и посол выйдут через десять минут.

– Простите, милорд, – быстро заговорил я. – Я не стал бы вас беспокоить, но мы должны захватить Стайса сегодня же вечером. Он будет в доме у больницы Святого Варфоломея в девять. Вы слышали что-нибудь еще? Был кто-нибудь в том доме?

Старик неловко переступил с ноги на ногу:

– Мой человек сказал, что вчера Стайс заходил ненадолго, но вскоре опять ушел.

– Один?

– Да.

Я продолжил настоятельным тоном:

– Тогда, если можно, вы бы не выделили пару человек на сегодняшний вечер? Я тоже пойду. Стайса надо допросить. Даже если у нас нет законных оснований.

– Нет, – твердо ответил дядя королевы.

– Милорд? – удивился я.

– Ситуация изменилась, мастер Шардлейк. Уильяма Стайса трогать не нужно.

– Но почему?

Лорд наклонился ко мне:

– Это конфиденциально, Шардлейк. Ко мне напрямую обратился Ричард Рич. По нескольким причинам он испортил отношения с Гардинером, и его поведение на Тайном совете их не улучшило. Он предложил свою помощь Сеймурам и Паррам против Норфолка и Гардинера. Рич снова следует за переменой ветра и переходит на другую сторону.

Я изумленно посмотрел на него:

– Теперь королева работает с Ричем? Но она его не выносит!

– Вынесет, – твердо ответил лорд Уильям. – Ради семейства Парров и дела реформы. Рич – член Тайного совета, он важная фигура, и король ценит если не его самого, то его ловкость. Как и я.

– Но зачем он следил за мной? И разве он не может знать что-то о «Стенании»?

Парр решительно покачал головой:

– Теперь Рич не сделает ничего во вред реформаторам. Даже если б книга была у него, хотя я не верю в это.

– Если он теперь ваш союзник, почему вы не спросите у него?

В голосе моего собеседника снова послышалось раздражение.

– Наше соглашение оговаривает, что его деятельность в эту весну и лето остается в секрете. Это не обсуждается. В том числе то, что он делал с Анной Эскью и все прочее. А что касается слежки за вами, – добавил Уильям более любезным тоном, – то в свое время, в подходящий момент я его спрошу.

Ошеломленный, я не отрывал глаз от лорда Парра. Он покраснел, а потом в раздражении взорвался:

– Черт возьми, не стойте здесь с разинутым, как у рыбы, ртом! В политике бывают необходимости. Рича и его людей не трогать.

С этими словами камергер королевы повернулся и ушел обратно в Большие ворота.

* * *

Я попятился с таким чувством, словно получил удар под дых. Значит, Ричард Рич в конечном итоге сменил окраску. И лорд Парр прав, подумал я устало: в политике бывают необходимости. Почему им должно быть какое-то дело до того, что Рич сделал мне? Я посмотрел туда, где он разговаривал с Ризли – они спорили, и лицо лорда-канцлера покраснело. Союз между ними, приведший к пытке Анны Эскью, закончился.

Прозвучала труба, за ней – другая. Стража у Больших ворот встала смирно, все прекратили разговоры и в молчании посмотрели туда. В воротах показался король, а рядом с ним – адмирал д’Аннебо. Генрих VIII был одет великолепнее, чем я когда-либо видел, – в желтый кафтан с подбитыми плечами и с меховым воротником поверх кремового цвета камзола, усеянного драгоценными камнями, и в широкую шапку с перьями. Он широко улыбался. Одной рукой Его Величество опирался на трость в драгоценных камнях, а другой – на плечо архиепископа Кранмера. Несомненно, последний был нужен, чтобы удерживать его на ногах. К счастью, до пиршественных шатров идти было недалеко. С другой стороны от д’Аннебо шла королева. На ней было бело-зеленое платье тюдоровских цветов, ее яркие темно-рыжие волосы покрывал зеленый головной убор, а на лице ее застыла легкая улыбка. Она выглядела лучезарно. Зная о ее душевных муках, я снова восхитился ее самообладанием.

За царственными персонами шли параллельно свита короля и фрейлины королевы – все фрейлины были в новых, с иголочки нарядах. Оба шествия возглавлял лорд Парр. Толпа в Большом дворе раздалась в стороны, пропуская их к большему из двух пиршественных домов. Как и все, я поднял шапку. Раздались рукоплескания и крики «Боже, храни короля!».

После этого младшие в свите остановились и повернули ко второму, меньшему пиршественному шатру. Стража открыла двери в обоих, и я мельком заметил накрытые скатертями столы, на которых стояли свечи в золотых канделябрах, уже зажженные по причине наступающих сумерек. Первые лица королевства – Норфолк, Гардинер, Пэджет, братья Сеймуры и прочие – покинули толпу и последовали за королем, королевой и д’Аннебо в больший шатер. Внутри послышалась музыка.