Питер Нимбл и волшебные глаза - [2]

Питеру было пять лет, когда торговец попрошайками впервые заметил его у фруктового лотка на рынке.

— Привет, парень! — сказал мистер Шеймас, подойдя к мальчику. — Как тебя зовут?

— Все зовут меня Слепой Пит, сэр, — ответил Питер, ещё слишком маленький, чтобы понимать, что с незнакомцами разговаривать нельзя.

Мистер Шеймас наклонился, чтобы рассмотреть его получше. По опыту он знал, что слепые дети становятся самыми успешными попрошайками.

— А где твои родители? — спросил он.

— У меня нет родителей, — ответил мальчик.

К этому моменту Питера уже одолевал сильный голод, поэтому он быстро спрятал руку за спину и стянул из повозки с фруктами яблоко.

Краем глаза мистер Шеймас заметил, как он это сделал, и от восторга буквально лишился дара речи. Мальчик стащил яблоко не с самого верха, а откуда-то из глубины повозки, но горка фруктов при этом осталась целой и невредимой. Обычному человеку подобный трюк был бы не под силу, но для этого маленького оборванца он казался делом совершенно привычным. Мистер Шеймас в то же мгновение понял, что перед ним очень одарённый воришка.

Он наклонился ниже и начал рассматривать тонкие пальчики малыша.

— Ну что же, Пит, — сказал он сладким голосом. — Меня зовут мистер Шеймас, и я чертовски рад нашей встрече. Понимаешь ли, я крупный предприниматель, очень важный человек, но у меня нет сына, с кем можно было бы разделить свои богатства. — Мистер Шеймас взял из маленьких ладоней Питера яблоко, откусил от него кусок и продолжил: — Ну что, тебе хотелось бы стать моим сыном? Будешь жить в моём особняке, есть с моего стола и играть с моим псом по имени Бандит.

— А что это за пёс? — спросил Питер, надеясь, что пёс достаточно большой, чтобы на нём можно было покататься верхом.

— Пёс… сиамский, — немного подумав, ответил мистер Шеймас.

— А сиамские собаки большие?

— Самые большие в мире. Полагаю, Бандит даже мог бы проглотить тебя целиком, если б захотел. — Мистер Шеймас умял остатки яблока вместе с огрызком. — Так что скажешь, парень?

* * *

Никакого особняка у мистера Шеймаса не было. Как не было ни богатств, ни слуг, ни застолий. Пёс Бандит, правда, присутствовал, но был он довольно старый, передвигался на трёх ногах и, как и большинство стариков, ненавидел детей. Вместо того чтобы катать Питера на спине, он дни напролёт хромал и рычал, а из его противной пасти то и дело капала на пол слюна.

Мистер Шеймас отказался от торговли попрошайками и больше о ней не вспоминал. Он распродал всех сирот и полностью посвятил свою жизнь тому, что обучал Питера искусству воровства. Весь первый год их жизни вместе он прятал от мальчика еду внутри старого морского сундука. Если Питер был голоден, ему приходилось открывать замок голыми руками. Таким образом мистер Шеймас не только обучал его ценным навыкам взломщика, но и существенно сокращал свои расходы. Мальчишка ходил голодным более двух недель, прежде чем впервые пообедать в своём новом доме. К тому моменту, когда ему наконец удалось отпереть замок (воспользовавшись приёмом, известным домушникам как «Макниэри Твист»[2]), пища давно уже испортилась. Но со временем Питер наловчился и в конце концов научился открывать абсолютно все замки в коллекции хозяина.

Мистер Шеймас обучал Питера и тому, как всегда оставаться незамеченным, — пролезать между половицами, красться по крышам и даже по гравию так, чтобы не производить ни единого звука. Мальчик схватывал любую науку на лету и очень скоро научился всему набору воровских уловок — от вырезания оконных стёкол до вязания сложнейших узлов. К десяти годам Питер Нимбл уже стал самым искусным вором, какого видали городские жители испокон веков. То есть, разумеется, никто его не видал: все обнаруживали только открытые сейфы и опустошённые им шкатулки для драгоценностей.

Каждую ночь мистер Шеймас отправлял Питера в город с новым заданием. И каждый день на рассвете Питер возвращался к мистеру Шеймасу с полным мешком награбленного добра. «Червяк! (А именно так мужчина привык называть мальчишку.) Ты чертовски здорово поработал. А теперь уйди с глаз моих!» После чего запирал мальчика в подвале и оставлял Бандита на страже. Питер был не так уж против подвала. Темнота его, незрячего, не пугала, а сидеть в заточении нравилось ему больше, чем грабить дома честных людей. Ведь сколько бы плохого он ни совершил (а воровство — это плохо), Питер всё-таки был хорошим мальчиком, который вовсе не хотел заниматься воровством. Каждое утро, сворачиваясь калачиком на сыром полу подвала, он представлял себе, как прокрадывается мимо Бандита, проникает в комнату мистера Шеймаса, в которой тот хранит свои богатства, и возвращает всё награбленное законным владельцам. Представлял, как благодарные горожане спасают его от жестокого мистера Шеймаса и приглашают поселиться в своём большом и тёплом доме, где всегда много еды, звучит пение и бегают другие детки. Словом, Питер мечтал о счастье. Но мечта оставалась всего лишь мечтой, и каждый вечер на закате он вновь просыпался под крики мистера Шеймаса, и тот пинком выталкивал его на улицу — воровать.

Так и шла жизнь Питера Нимбла. Слепой, обездоленный, он терпел унижения и издевательства и был вынужден совершать преступления — день за днём, год за годом, — пока одним очень дождливым, но совершенно особенным днём не встретил незнакомца, изменившего его жизнь навсегда.