Питер Нимбл и волшебные глаза - [10]
Пока Пенсил и его банда осматривали окрестности здания суда с высоты птичьего полёта, Питер с трудом поднялся на ноги и отряхнулся. Он слышал неровное всхрапывание в конце аллеи и понимал, что животное не сбежало. Он чувствовал запах крови на камнях.
— Ты в порядке? — спросил мальчик, подходя ближе.
Именно тогда ему в нос ударил острый аромат мускуса. А ведь этот самый запах он выучил только вчера. Запах зебры.
— Ты принадлежишь галантерейщику, — сказал он, протягивая руку.
Вместо того чтобы отпрянуть, животное придвинулось ближе и прижалось носом к ладони Питера.
Мальчик опустился на колени и взял голову зебры в свои тонкие руки. «Что они с тобой сделали?» — сказал он, ласково поглаживая её затылок. От этого нежного прикосновения по телу животного пробежала дрожь. Питер прижал руку к рёбрам зебры и нащупал слабый пульс. Он гладил зебру, и её сердце постепенно набирало обороты, пока пульс полностью не восстановился.
— Я так понимаю, хозяин оставил тебя, — сказал Питер, помогая зебре подняться. — Если бы хоть ты могла рассказать мне про те яйца…
При упоминании яиц зебра тихо и нежно заржала ему в ухо. Будь Питер попростодушнее, он бы решил, что она поняла его просьбу. Но ведь это невозможно… Животные понимают речь так же плохо, как и разговаривают.
Будто бы пытаясь ответить, зебра побрела в конец аллеи, где на земле лежала шкатулка галантерейщика. Она взяла её разбитым ртом и принесла прямо к ногам Питера.
Мальчик не понимал, что делать.
— Хочешь, чтобы я её открыл? — спросил он.
Зебра снова тихонько заржала, подталкивая его руку к шкатулке. Питер наклонился и скользнул пальцем в старый изношенный замок. Щёлк! — и крышка открылась.
— А теперь что?
Он услышал, как спасённая зебра наклонила голову и понюхала содержимое шкатулки; она взяла губами одно яйцо, затем ещё одно — и аккуратно положила их в открытую ладонь Питера. А потом отступила назад и стянула повязку с глаз мальчика.
— Мне… Мне очень жаль, — сказал мальчик. — Но я всё равно не понимаю, чего ты хочешь.
Питер протянул руку в надежде, что зебра может дать ему дальнейшие указания, но зебра необъяснимым образом исчезла. «Эй!» — окликнул он, обернувшись. Питер силился уловить стук копыт или фырканье, но ничего подобного слышно не было. Только два таинственных желтка лежали у него на ладони. Он покатал круглые шарики между пальцами — мальчику показалось, что в их размере и текстуре было что-то до боли знакомое. Питер прижался носом к тёплой оболочке.
— Я откуда-то знаю этот запах, — пробормотал он себе под нос. — Но откуда?
И в этот момент с Питером случилось то, что врачи называют «вспышкой прошлого»: хитроумный медицинский термин, означающий момент, когда кто-то вспоминает события, которые произошли давным-давно. Питер едва не задохнулся от переполнивших его запахов и звуков из далёкого прошлого. Он вспомнил крики и грохот. Он вспомнил, как его сунули в корзину. Он вспомнил, что у него была пара таких же яиц, как те, что лежали теперь на его ладони. Пока их безжалостно не выклевали из глазниц.
— Это же пара глаз, — сказал Питер и в изумлении отшатнулся. Разве так бывает? Слишком необыкновенное совпадение: слепой мальчик умудряется украсть шкатулку, полную глаз. Три пары глаз, которые так и жаждали, чтобы их нашли! Питер изучил каждую пару, чувствуя теперь незначительные различия в весе и размере. Первая пара была вылеплена из тончайшей золотой пыли; вторая — вырезана из гладкого чёрного оникса; последняя же пара глаз представляла собой необработанные изумруды, самые чистые драгоценности, до которых ему довелось дотронуться.
Питер взял золотые глаза, и его пульс участился. Эту пару выбрала для него зебра. Она подсказала Питеру, что надо делать.
Питер Нимбл глубоко вздохнул и унял дрожь в руках. Как можно более аккуратно он вставил глаза в глазницы.
Моргнул.
И моментально пропал, как в воду канул.
Глава четвёртая
Сэр Тоуд и знакомый голос
В следующее мгновение Питер оказался под водой. Столь внезапная смена окружающей среды настолько застала мальчугана врасплох, что он не смог даже сделать вдох и вместо этого наглотался терпкой солёной воды. Он молотил ногами под водой, стараясь двигаться в том направлении, где, как он отчаянно надеялся, находилась поверхность водоёма. Когда же голова его наконец вынырнула наружу, он услышал два звука: раскатистый рёв падающей воды и симфонию дзынькающего стекла. Питер начал кружиться вокруг своей оси в слепых поисках любого предмета, который помог бы ему удержаться на плаву. Одной рукой он натолкнулся на что-то небольшое и твёрдое. Обычная стеклянная бутылка. Мальчик широко раскинул руки и начал ощупывать бутылки самых разных форм и размеров, плавающие вокруг него. Где он оказался? Течение обволакивало его худые ноги, увлекая за собой обратно на глубину. Питер выплюнул изо рта воду, стараясь держаться на поверхности.
— Помогите! — крикнул он, откашливаясь. — Кто-нибудь, на помощь!
Как вы могли уже догадаться, Питер не очень хорошо плавал. Те немногочисленные встречи с водой, которые случались в его жизни до сих пор, научили мальчика держаться подальше от этой субстанции. Питер попытался вспомнить, что же привело его в такое ужасающее положение, и последним воспоминанием было то, как он своими руками вставляет в глазницы пару золотых глаз. А потом — хлоп! — и он оказывается под водой, окружённый сотнями дзынькающих бутылок.
