Питер - Москва. Схватка за Россию - [3]
«У кого сколько капитала, в зависимости от этого и одевать»[9].
И далее следовало подробное описание гардероба для обладателей определенных денежных сумм, а тех, «кто оденется не своего чина одеждою, то наказание чинить ему жестокое»[10]. Неудивительно, что возврат к старой структуре, подразделявшей предпринимателей не по профессии, а по объявленному капиталу, государство окончательно совершило уже в начале сороковых годов XVIII столетия. Оставив затеи с цеховой системой, Елизавета I специальным указом разделила все купечество на три гильдии. Собственно, этот документ адресовался купеческим старшинам и старостам, обязанным учитывать входящих и выходящих из гильдий, записывать их перемещения, а главное – строго контролировать сборы податей, «которые неотложно по указам собираемы быть имеют»[11]. О какой-либо градации по профессиональному принципу здесь речь уже не шла.
Неудача этой реформы весьма показательна: усилия Петра I в промышленной сфере не получили того развития, на которое рассчитывал их начинатель. Приходится констатировать, что в последующие годы его многообразные инициативы не привели к формированию рыночных условий хозяйствования. Немногочисленные акты по регулированию промышленной сферы в первой половине XVIII века свидетельствовали, что правительство заботилось не столько о формировании рынка, сколько об обеспечении российской армии необходимой продукцией. Например, при Анне Иоанновне в указе от 7 января 1736 года говорилось о необходимости «размножения фабрик, а особливо суконных и прочих надлежащих к мундиру и амуниции» – именно таким производствам обещалась казенная поддержка[12]. Или указ от 18 ноября 1732 года: он ставил задачу снабжения сукнами (без закупки иностранных) не населения империи в целом, а именно российских войск[13]. Индустриализация, инициированная сверху, предусматривала привилегии производствам в сочетании с плотной опекой государства, ждущего безусловного удовлетворения своих запросов. В результате участники создаваемого таким путем мануфактурного мира воспринимали себя не свободными предпринимателями западного типа, а своего рода правительственными агентами, хорошо осознающими, что без поддержки власти затевать какие-либо дела бессмысленно. Предприниматели той поры безоговорочно признавали экономическую власть правительства, которое может командовать частным хозяйством, как своими вооруженными силами.[14] Государство выступало главным потребителем продукции промышленного сектора, помогало в условиях дефицита рабочими, а потому жестко регламентировало производственные процессы, устанавливало штрафы за плохое качество. Понятно, что в подобной обстановке охотников открывать фабрики находилось весьма немного[15]. К тому же законы той поры запрещали заведение фабрик и мануфактур крестьянам[16], что, с учетом нежелания дворянства погружаться в хозяйственные дела, являлось серьезным сдерживающим фактором в развитии производств.
Тем не менее подходы, намеченные Петром Великим, получили с пятидесятых годов XVIII века всестороннее развитие. К этому времени правящий класс все больше осознавал Российскую империю подлинно европейской державой, чье место среди ведущих государств не должно вызывать сомнений. Однако амбициям такого уровня требовался прочный финансовый фундамент, позволяющий претворять их в реальную политику. С необходимостью финансовой поддержки возрастающих международных претензий при остром дефиците казны столкнулось правительство дочери царя-преобразователя – Елизаветы Петровны. Военно-экономическими вопросами ведал в ту пору ближайший соратник императрицы граф П.И. Шувалов[17].
Он выступил с цельной программой экономического развития страны. Речь в ней шла, во-первых, о «сбережении» русского народа, или, говоря иначе, о кардинальном расширении круга налогоплательщиков, а во-вторых – о максимальном вовлечении «сберегаемого» народа в торгово-мануфактурные и ремесленные дела. Программа презентовалась как непосредственное продолжение традиций великого преобразователя. К утверждению курса на развитие торгово-промышленного сектора власти подходили опять-таки с фискальных позиций, видя здесь серьезный источник бюджетных поступлений. Поэтому в повестку дня включалось создание условий для торгово-мануфактурной деятельности (по сути со времен Петра I в этом направлении делалось крайне мало). Но главное было в другом: теперь акцент делался не на поддержке конкретных лиц, а на формировании рыночной среды. Отсюда возник вопрос о расчистке внутреннего рынка страны, опутанного всевозможными региональными пошлинами. В таких условиях ни о какой полноценной рыночной торговле говорить не приходилось: таможенные барьеры вели к неоправданному удорожанию продукции и затрудняли товарооборот в целом. Конечно, власти знали об этом и раньше, но только елизаветинское правительство проявило политическую волю, решив кардинально изменить существующее положение. 20 декабря 1753 года был обнародован указ, уничтожающий на территории России многочисленные внутренние пошлины
