Письмо из дома - [10]
— Пытаюсь отказаться от сахара. Уже кладу одну ложку вместо трех. В военное время мы все должны прилагать усилия для победы.
— Вы свое дело делаете, — уверенно сказала бабушка, глядя на него с восхищением.
Он глотнул кофе, улыбнулся.
— Спасибо, Лотта. Вы тоже. Лучшая еда в округе, несмотря на продуктовые нормы. Ну, — он устало вздохнул, — присмотрите за Барб?
Бабушка кивнула, тряхнув головой:
— Конечно, пусть остается у нас.
Барб забилась в угол дивана, простыня, которую ей дала бабушка, сползла с плеч.
— Но папа не будет знать, где я.
С закаменевшим лицом, опустив уголки рта, бабушка посмотрела на доктора Джемисона. Никто не проронил ни слова.
— Папа не пришел к ужину, — Барб казалась озадаченной и напуганной, — не знаю, где он может быть.
Доктор потер уставшие глаза и ничего не сказал. Выпил еще немного кофе, поставил чашку на столик. Затем склонился над своим раскрытым чемоданчиком, достал из него два пакетика и протянул бабушке.
— Вот, это поможет девочкам заснуть. — Защелкнув сумку, он снова потянулся за кофе.
Дверь затряслась от громкого стука. Бабушка бросилась открывать.
— Пожалуйста, входите, входите.
Вошел шеф полиции Фрейзер, наклонив голову, чтобы не задеть притолоку. Снял свою ковбойскую шляпу. Вьющиеся седые волосы его были коротко пострижены. Лицо его было словно надутый пузырь: массивный лоб, рыхлые щеки, круглый подбородок Щетина подчеркивала складки под глубоко посаженными карими глазами. Гретхен часто видела его в кафе, но лишь мельком, пока не начала работать в «Газетт». Он не водил полицейскую машину. Все в городе знали его старый темно-зеленый «паккард» с заляпанными грязью бортами. Миссис Моррисон говорила, что он любит выходить в народ. Как ввели нормирование на бензин, он стал больше ходить пешком, и пот струился по его лицу, пятная рубашку.
— Лотта, док, девочки, — он дернул головой к двери, — док, может, вы пойдете туда, займетесь этим делом? Мы уже свое закончили.
Доктор Джемисон допил кофе, кивнул.
— Хорошо, Бак. — Рот доктора сжался в хмурую складку.
Он поставил чашку на стол и взял чемоданчик. Проходя мимо шефа, спросил:
— Клайда не нашли?
— Нет. — Шеф сердито насупил кустистые брови.
Дверь за доктором захлопнулась.
Барб вскинула голову и пристально посмотрела на Фрейзера.
— Вы должны найти папу. Он еще не знает. Бедный папочка. — Она натянула простыню, спрятала лицо в ее складках.
— Может быть, кофе, мистер Фрейзер? — тихо предложила бабушка.
— Было бы неплохо, если вас это не затруднит, Лотта. — Стуча каблуками запыленных черных ковбойских сапог, шеф медленно прошел по комнате. Сел в подобие откидного кресла из коричневой кожи, когда-то любимое дедушки Пфицера. Бросил ковбойскую шляпу на пол. — Мисс Барб, полагаю, вы понимаете, как я сожалею о вашей маме.
Медленно простыня опустилась. Показалось залитое слезами, измученное лицо Барб. Она закрыла его руками.
Шеф прочистил горло.
— Мисс Барб, если бы я считал, что так будет легче, я бы поговорил с вами в другой раз. — Он откинулся в кресле, потер щеку костяшками пальцев. — Но легче не будет, — заговорил он тихо своим глубоким, низким голосом, — ни завтра, ни на следующий день. Вам придется взбираться на крутую гору, и я ничем не могу помочь. Я могу лишь немного облегчить боль, когда выясню, кто это сделал.
Гретхен пыталась прогнать воспоминание о лице миссис Татум, но оно все стояло перед глазами. Если она не может забыть, то каково же Барб?
Та уронила руки. «Кто…» — Она задрожала и, вдруг почувствовав себя беззащитной, натянула простыню до подбородка.
— Я не знаю, кто приходил. Я слышала мамин голос, потом дверь хлопнула, и я убежала.
Шеф вытащил из кармана рубашки маленький блокнот, раскрыл его.
— Давайте вернемся назад, мисс Барб. Что мама сегодня делала? — шеф потер нос, пристально глядя на нее. — Начните с завтрака.
Барб нахмурилась.
— Не понимаю, какая теперь разница.
Он положил блокнот на колено брюк хаки.
— Рассказать не повредит. Мне надо знать, что ваши мама и папа делали сегодня.
Барб вдруг замерла.
— Папы… сегодня вечером дома не было.
— К этому мы подойдем, — он говорил терпеливо, — ну, будь умницей и расскажи мне про утро. Начни с завтрака. Ты встала…
Барб обхватила большую парчовую подушку, уперлась подбородком в ее бахрому. Перебинтованная нога торчала из-под смявшейся простыни.
— Мы всегда встаем в шесть тридцать. Мама работает в супермаркете. Ювелирный, часы и косметика. Начало в восемь, в одиннадцать она идет домой поесть, без четверти двенадцать снова на работу. После четырех она была дома.
Шеф достал пачку «Лаки-Страйк», чиркнул большой кухонной спичкой о подошву сапога. Держа сигарету пожелтевшими от табака пальцами, затянулся.
— И сегодня все было как обычно?
Бабушка заспешила на кухню и вернулась с большой медной пепельницей. Она поставила ее на пол рядом с ковбойской шляпой.
Барб наматывала бахрому подушки на пальцы.
— Наверно, я пришла домой уже после пяти.
Шеф откинулся в кресле, словно огромная каменная глыба.
— Значит, мама не взяла выходного, хотя папа приехал домой в отпуск? — Пепел падал ему на рубашку.
— Маме надо было работать. — Барб говорила очень серьезно. — Нам нужны были деньги. Как папу призвали, у нас все время не хватало денег, и мама нервничала. Поэтому она и нашла работу у Джессопа. А раньше работала в подарках у Милли. Проводила занятия по искусству в маленькой комнате в подсобке. А когда папу призвали, ушла к Джессопу.
У Славика из пригородного лесхоза появляется щенок-найдёныш. Подросток всей душой отдаётся воспитанию Жульки, не подозревая, что в её жилах течёт кровь древнейших боевых псов. Беда, в которую попадает Славик, показывает, что Жулька унаследовала лучшие гены предков: рискуя жизнью, собака беззаветно бросается на защиту друга. Но будет ли Славик с прежней любовью относиться к своей спасительнице, видя, что после страшного боя Жулька стала инвалидом?
В России быть геем — уже само по себе приговор. Быть подростком-геем — значит стать объектом жесткой травли и, возможно, даже подвергнуть себя реальной опасности. А потому ты вынужден жить в постоянном страхе, прекрасно осознавая, что тебя ждет в случае разоблачения. Однако для каждого такого подростка рано или поздно наступает время, когда ему приходится быть смелым, чтобы отстоять свое право на существование…
История подростка Ромы, который ходит в обычную школу, живет, кажется, обычной жизнью: прогуливает уроки, забирает младшую сестренку из детского сада, влюбляется в новенькую одноклассницу… Однако у Ромы есть свои большие секреты, о которых никто не должен знать.
Эрик Стоун в 14 лет хладнокровно застрелил собственного отца. Но не стоит поспешно нарекать его монстром и психопатом, потому что у детей всегда есть причины для жестокости, даже если взрослые их не видят или не хотят видеть. У Эрика такая причина тоже была. Это история о «невидимых» детях — жертвах домашнего насилия. О детях, которые чаще всего молчат, потому что большинство из нас не желает слышать. Это история о разбитом детстве, осколки которого невозможно собрать, даже спустя много лет…
Строгая школьная дисциплина, райский остров в постапокалиптическом мире, представления о жизни после смерти, поезд, способный доставить вас в любую точку мира за считанные секунды, вполне безобидный с виду отбеливатель, сборник рассказов теряющей популярность писательницы — на самом деле всё это совсем не то, чем кажется на первый взгляд…
Книга Тимура Бикбулатова «Opus marginum» содержит тексты, дефинируемые как «метафорический нарратив». «Все, что натекстовано в этой сумбурной брошюрке, писалось кусками, рывками, без помарок и обдумывания. На пресс-конференциях в правительстве и научных библиотеках, в алкогольных притонах и наркоклиниках, на художественных вернисажах и в ночных вагонах электричек. Это не сборник и не альбом, это стенограмма стенаний без шумоподавления и корректуры. Чтобы было, чтобы не забыть, не потерять…».
Доктор Кей Скарпетта, знаменитый судмедэксперт, когда-то подверглась нападению убийцы-психопата и едва не погибла. Убийца приговорен к смертной казни, и, кажется, все уже закончилось. Но это лишь видимость. Мрачные интриги, кровавые тайны, мучительные призраки прошлого не оставляют в покое ни Скарпетту, ни ее близких. Кто выйдет победителем в этой страшной игре — не известно никому…
Непрекращающийся ливень, все больше напоминающий библейский потоп, меняет жизнь маленького и уютного английского городка. При таинственных обстоятельствах исчезают двое подростков. И только расследующий дело старший инспектор Вексфорд не верит, что они могли утонуть в вышедшей из берегов реке…Необъяснимые поступки предсказуемых людей, неожиданные повороты сюжета, множество деталей, о значении которых догадываются только самые проницательные герои, — все это и многое другое в традиционном английском детективе Рут Ренделл «Чада в лесу».
…Он наклонился к ней, как бы собираясь закрыть дверь, но вместо этого схватил цепочку и затянул как можно сильнее. Но даже в этот момент его пальцы не коснулись ее шеи. Он и не подумал, что цепочка может порваться. Она порвалась, но девушка к тому времени была уже мертва, и ее выпуклые голубые глаза еще сильнее выкатились из орбит, беззащитно взирая на него…Загадочные убийства и не менее загадочные жильцы дома над антикварным магазином. У каждого – свои тайны, свои скелеты в шкафу. Новый психологический детектив Рут Ренделл «Ротвейлер» – впервые на русском языке.
Тело лежало частично на ковре, частично на паркете. Похоже, в момент нападения Девениш упал на колени и опрокинулся навзничь. Его красивое лицо стало белым, словно мраморным. Судя по одежде, он собирался на работу. Сейчас пиджак и рубашка потемнели от крови, на галстуке будто расцвел букет роз. Когда закончилась эта история, Вексфорд назвал ее «Детским Крестовым походом», потому что дети сыграли в ней важную роль. По словам Фрейда, в детстве каждый человек несчастен. Но некоторые, думал инспектор, несчастнее других.Новая тайна, за разгадку которой берется знаменитый инспектор Вексфорд, — в романе Рут Ренделл «Непорядок вещей».